Осколки измены - стр. 23

— Ну, вот я снова работающая дамочка! Это радует, — говорю Алине, она ждала меня в комнате отдыха сотрудников.

— Никогда не была в таких местах, интересно.

— Ничего интересного. Но зарплата большая, и именно это здесь самое интересное.

Заканчивая дела в торговом комплексе, я вдруг вспомнила звонок Алексея. Как он представляет моё возвращение к нему? Иду, размышляю, представляю, как всё это происходит и меня вдруг передёрнуло.

— Боже, ну почему нельзя просто взять и подписать развод, и оставить меня в покое. А потом трахаться хоть с полком любовников? — ворчу на него со злостью.

Столько лжи и обмана в наших отношениях, что я захлебнусь. И эта картина маслом из памяти не идёт, непонятно как ещё дело дальше пойдёт, всё же увечье и скандал. Охватило липкое чувство омерзения, меня передёрнуло, как пиявку в руке держу.

Что-то размышления завели в глухой тупик. И похоже, что оставаться под крылом Гордея для меня сейчас самое безопасное. А потом посмотрим.

Приехали домой, я сварила куриный супчик с клёцками для Алины, надеясь, что она оценит.

После обеда решила отмыть кухню, всё равно делать нечего, только начала действо, в дверь позвонили.

— Алина, детка, открой! У меня руки в перчатках! — кричу девочке, она открыла, и я решила посмотреть, кто к нам пожаловал.

— Добрый день, девушка. Вы всё же существуете! — в дверях перед Алиной стоит женщина в деловом брючном костюме, с безупречной укладкой и таким же идеальным макияжем. Причём слой его почти граничит с уровнем «штукатурка», немало косметики на лице. Идеальные дорогие вставные зубы. Миллиона два, наверное, заплатила. Она очень красивая и дорогая, поди и грудь сделанная, мы несколько секунд оценивали друг друга. Да меня-то, что оценивать, старая майка Гордея, Алина выдала, фартук и высоко накрученная шишка волос на голове, добавьте ещё резиновые перчатки по локоть, и босые ноги.

Я тут не в выигрышной позиции. Но так я и не играю.

— Да, существую, а в чём проблема? — понимаю, что зарабатываю себе дизлайки. Алина стоит, скрестив руки на груди и скривив своё личико. Ситуация накаляется. Как-то надо всё это смягчить.

— В вас!

— Я тётя Алины, пока девочка на каникулах, а её отец на работе, веду хозяйство и присматриваю за режимом питания, а вы, простите, кто?

— Она папина невеста, без места! — зло заметила Алина.

— Да вы что! Ой, как приятно, что вы зашли! Проходите, сейчас чай пить будем, только антижир с плиты смою, а то запах резкий! — начала я примирительную вводную речь, надеясь, что тётка подыграет и у нас сложатся отношения, основанные на терпении и нейтралитете, раз уж она припёрлась посмотреть на меня, зачем-то.

Но не проканало. Она не дура!

— Я была в твоей квартире, запомнила этот случай и его участников, всем отделом смеялись. И Гордей тебя пригрел. Дуру, у которой мужа за причинное место покусали! — похоже, что её работа требует педантичного отношения к деталям, но напрочь отбила тактичность.

— Женщина, вы меня с кем-то путаете, и при ребёнке не стоит такие подробности своей работы раскрывать. Алиночка, иди в комнату, детка.

— Вот, видишь Даша! Она при папе лапочка, а как остаёмся один на один, так стерва, — съязвила Алина, у которой нет планов скрывать реальное положение вещей, точнее моё реальное положение в её сердце. И она резанула правдой, не хуже будущей мачехи, развернулась, только что язык Эвелине не показала и ушла в комнату.