Осколки истины - стр. 18
Поверх всего этого валялись списки гостей Бала Белозерских и записка, переданная княжне.
Стол Путилина напротив был девственно чист. Молодому следователю еще не доверяли заполнение канцелярок.
Лев Георгиевич проводит холёную фигуру статского советника глазами и на похвалу отреагировал нестандартно: насторожился еще сильнее, даже нос у него немного вытянулся в опасении быть обманутым или введённым в заблуждение.
– Конечно, Виктор Евгеньевич, обращайтесь, – лебезил Модест Аристархович, поднося гостю стакан с чаем. – Все материалы у Льва Георгиевича на столе.
Статский советник кончиком трости поправил покосившуюся башню из документов с левого локтя Юрьевского и от чая отказался. Он опёрся на трость обеими руками и несколько раз хлопнул веками. То ли всматриваясь в следователя, то ли наоборот, не веря глазам.
– И что же никаких честолюбивых планов? – застыл в ожидании ответа.
Юрьевский сдержанно кивнул. Ему не в первый раз приходилось отбиваться от воронья вопросов о своем титуле и местоположении. Статус князя обязывал его находится в ранге не менее “тайного советника” или полковника. Может быть у него и был шанс дослужиться до этих должностей, но вспыльчивость, резкость, патологическая непереносимость казнокрадов, взяточников и бюрократии сделали из Юрьевского человека абсолютно непригодного к карьерному росту.
Лев Георгиевич катился в званиях исключительно вниз. Потому как не мог держать себя в руках и ежеминутно совершал какую-то дурость как, например: “выдать начальнику подзатыльник за взятку” или “покинуть самолично академию магических сил в самый разгар обучения”.
По этому поводу у следователя было несколько серьёзных разговоров с матерью. Но Лев Георгиевич раз за разом отказывался от протекций и даже ругался, стоило упомянуть родственные связи, пока родительница не махнула на сына рукой, отправляя в свободное бесславное плавание.
– Мне нравится работать в отделе, а должности выше считаю скучными и слишком удалёнными от реального действия, – раздражённо прошипел Юрьевский, не в силах сдержать характер. Явился тут в первый же день, как доложили о том что жертва – великая княжна. А до этого всё равно всем было.
Гнедой замахал руками на своего подчинённого.
Рейнбот даже позы не сменил, лишь чуть наклонился вперед, игнорируя негатив Юрьевского:
– Считаете себя единственно умным? Вы один работаете, все халтурят. Один о стране печётесь? А все ленивые?
– Только Государь ещё пашет, – надменно кивнул следователь.
– И вы, Лев Георгиевич, – Рейнбот усмехнулся, тонкие усы слегка изогнулись, а трость стукнула по деревянному полу. Гость снова принялся расхаживать по кабинету. – Указанием губернатора столицы, дело о гибели её сиятельства княгини Марии Белозерской теперь расследую я. С вашей стороны ожидается любое сотрудничество, о котором будет запрошено. Вопросы есть?
– Никак нет, – кивнули Модест Аристархович, Путилин и несколько находившихся в кабинете жандармов.
– Бумажульки сами будете прописывать! – Лев Георгиевич сложил руки на груди и упрямо поджал губы.
– Мне кажется, мы сработаемся, – Рейнбот подошёл к Юрьевскому вплотную и кивком головы попросил освободить ему место.
Понятное дело, статский советник был тут же послан! То есть ему выделили отдельно стоящий стол без документов Юрьевского.