Осиновая корона - стр. 53
Он шагал прямо к ней.
– Думаю, это Вам, миледи, – с поклоном он протянул ей свиток. – Гонец из Каннерана прибыл сегодня утром. Искал Вас и леди Мору.
– Печать Каннерти, – подтвердила мать, увидев на сургуче герб – очертания озера Кирло и звёзды над ним. Она спешилась, подошла к Уне и спокойно протянула за письмом руку в перчатке. – Дай мне, Уна. Я предупреждала Каннерти, что мы будем в отъезде – значит…
– Значит, что-то срочное, – тихо закончила Уна, наблюдая за лицом матери. Она читала – а лицо мрачнело всё больше, пока его тихое сияние не потухло совсем. Псари дёргали поводки и шикали на собак, чтобы те прекратили лаять. Дядя Горо вразвалку подошёл и встал поодаль; он тоже озабоченно хмурился.
– Ну, что там? Кто-нибудь болен?
– Хуже. – (Мать взглянула на слуг и жестом приказала, чтобы дочь слезла с Росинки). – Дурные вести… Дурнее и не придумаешь. Мне очень жаль, Уна. – (Неожиданно она притянула Уну к себе и обняла. Уна только мельком увидела чернильные буквы в свитке, но магия резко отдалась уколом в висках, скрутила нутро; от каждой строки веяло болью и ужасом). – Риарт Каннерти, твой наречённый, умер.
Она сказала это довольно тихо, но лес сразу наполнился голосами. «Молодой наследник?! Старуху Дарекру мне в сны!.. Он же был здоров, как медведь!» – вскричал дядя Горо. Уна не знала, что говорить.
– Как?
Она хотела отстраниться и посмотреть матери в глаза, но та не отпустила. Сладкий запах её духов мешал думать. Псы зашлись в новом приступе лая.
– Его родители пишут, что он был убит. Зарезан в собственной постели. Риарту перерезали горло, Уна. – (Мать вздрогнула, и её голос сбился на придушенный всхлип). – Кто, за что мог сотворить такое?.. Риарт ведь просто мальчик, он даже не жил при дворе… Это чудовищно. Чудовищно, Уна. Девочка моя, ты вдова без брака! Это проклятье Тоури.
ГЛАВА V
Минши, остров Рюй
Шун-Ди шёл по дорожке, посыпанной песком, который казался серебряным в мертвенном лунном свете. Разросшиеся кусты давно не подстригали: полтора года назад Шун-Ди собирался на запад в спешке и не дал чётких указаний садовнику. Тот, похоже, нечасто сюда наведывался. Хотя махровые чёрно-жёлтые лилии цвели на прежнем месте, истекая душным ароматом. Теперь, после плавания на западный материк, Шун-Ди знал, с чем сравнить их – с окраской тигриной шкуры. Раньше, до тех громадных лесов, он ни разу не видел тигра.
Шаги Шун-Ди неровно шуршали по песку, пока он прохаживался до живой изгороди, увитой плющом, и обратно – к двухэтажному дому из пёстрого камня, который до сих пор не привык до конца считать собственным. Всё-таки его опекун-воспитатель и построил дом, и разбил небольшой сад на своё золото. Даже форму дома старик подбирал сам – так что в итоге получилась не то зауженная трапеция, не то пирамида со сглаженной вершиной. Так строили на их родном острове Маншах. Здесь, на Рюе, большая часть богачей предпочитала удобные жилища с плоской крышей.
Несуразно, в очередной раз подумал Шун-Ди, увидев в темноте громаду из булыжников. А уж при дневном свете, когда оттенок песчаника соседствует с розовой, голубой, бирюзовой краской… Он выбрал бы что-нибудь более неприметное. Подобные желания, наверное, отдают неблагодарностью к покойному, но… В этом доме не пристало жить такому заурядному человеку, как Шун-Ди, сын рабыни Кар-Ти-Йу, законопослушный торговец лекарствами. Скорее уж – какому-нибудь рискованному авантюристу, скрывающему ворохи тайн и страстей.