Осиновая корона - стр. 129
Любоваться, действительно, было чем. Лис присвистнул и сокрушённо зацокал языком; с точки зрения Шун-Ди, от свиста лучше было бы воздержаться. Посреди комнаты валялась выпотрошенная сумка Шун-Ди, а её содержимое – сушёные лепёшки и полоски мяса, сыр, изюм, перочинные ножи и разодранные в клочья рубашки, лохматые останки чистой бумаги, свитков и карт, запасной кошель и чётки – гордо усеивало весь пол. Ценного рюкзака, наоборот, нигде не было видно. Комод, как и сказал хозяин, был исцарапан до щепок, а стулья (один – и без того трёхногий) лежали вповалку, будто поверженные в битве воины. Простыни и покрывала каким-то чудом остались на кроватях, но выглядели слегка пожёванными.
Шун-Ди в ужасе метнулся к окну: ставни оказались плотно закрытыми, защёлка – нетронутой. Выходит, Иней где-то здесь… Молчит. Затаился.
И никаких следов пара.
Судя по состоянию мебели, у Инея слоятся когти. Надо приспособить какую-нибудь деревяшку, чтобы дракончик мог их точить. Кажется, так поступают с кошками и собаками? Ни сам Шун-Ди, ни его старик-опекун никогда не держали животных. А спрашивать об этом у Лиса… довольно неловко.
Будь Иней котом или собакой, попугаем или ручной обезьянкой (каких особенно любят вельможи острова Рюй), за такое он заслуживал бы наказания. Шун-Ди представил умную желтоглазую мордочку с узкими ноздрями – они так забавно подрагивают, когда дракончик обнюхивает что-нибудь новое или просто чует еду… Нет, на него просто невозможно сердиться. Лис ушёл, и Инею, конечно, было скучно одному. Слава Прародителю, что угрюмый хозяин не застал момента, когда скука перешла в приступ плохого настроения.
– Я за всё расплачусь. Точнее, мы расплатимся, – торопливо пообещал Шун-Ди. Торопливо – потому что Лис уже вёл по воздуху длиннопалой рукой: наверняка подбирал правдоподобную легенду-объяснение. – Извините за нанесённый урон.
– Да уж, само собой, расплатитесь, – хмуро кивнул хозяин. – А то тюрьма в Веентоне маленькая, но порядки там те ещё… Как жена закончит с обедом, пришлю её прибраться. Ей и отдадите деньги. Напишу, сколько.
Хозяин вышел, хлопнув дверью чуть сильнее обычного. Шун-Ди провёл ладонью по вспотевшему лбу.
– Он в шкафу, – сказал Лис. – Я слышу, как он дышит.
Шун-Ди обессиленно махнул рукой.
– Дело не в этом… Теперь у нас ещё больше проблем. И придётся голодать до самого Кинбралана.
– Не придётся, Шун-Ди-Го. – (Лис хмыкнул и уселся на свою кровать – прямо поверх кома-простыни – скрестив ноги. Янтарный прищур его глаз, как всегда, был самой недосказанностью). – Думаешь, я не смогу ярко и живо объяснить госпоже хозяйке наш маленький беспорядок?.. Запросто. Блесну именем какого-нибудь местного лордика – мол, старый приятель, давно не виделись, гостил у нас и подгулял, всякое ведь случается. Потом ещё пара любовных песен, и хозяюшка растает. С такими, как она, больших усилий не требуется. – (Лис жёстко улыбнулся краем губ. Его серьга блеснула почти воинственно – как у военачальника, планирующего штурм или осаду). – Может быть, нам вообще не придётся платить… А уж припасы в дорогу я тебе гарантирую. И ветчину, и окорока. И сколько угодно печени. Заметил, что Инею она по вкусу?
Шун-Ди покачал головой.
– Иногда ты ведёшь себя, как негодяй.
Лис хмыкнул.
– А я и есть негодяй. И к тому же оборотень – забыл? Не надо лишний раз строить иллюзии, Шун-Ди-Го. – (Он гибко потянулся, захрустел пальцами). – Лучше подай-ка мне лиру! Спою тебе ту новую вещицу о девушке – освободительнице Ти’арга. Если та Тоури, которую мы ищем, и есть невеста-вдова смутьяна Каннерти, всё это становится весьма интересным… Тебе так не кажется?