Ошибочка вышла - стр. 16
Он был важной шишкой, но директор/владелец или чёрт пойми кто в фирме — Сухой Мужик.
Он тащил меня на выход, а я только жалобно смотрела на Мотю, которая опешила и даже не дёрнулась спасать подружайку.
Ну и ладно, я же этого и хотела! Осталось сообразить, как прийти в себя, набраться храбрости и разбудить в себе монстра.
Слёз как не бывало, резь в глазах прошла, горло освободилось от оков рыданий, и я своей волей пошла за господином Дефлоратором.
Рука его была просто огромной и очень крепкой, а я тут как маленькая девочка, плелась следом послушно и молчаливо, аж самой стрёмно.
Вообще это было странно, я засмотрелась на спину Льва и сделала несколько открытий… он будто бы очень худой, но как-то болезненно, неестественно, что ли. От того ощущение было, что иду рядом с великаном.
Лев жутко решительный, до мурашек. Я не привыкла к таким мужчинам. Папа отличался невероятным тактом и патологической вежливостью, Лёха — не образец самца, а больше в окружении и сильного пола-то не имелось.
Меня тащили в тёмное-тёмное “нечто” с мягкими стенами.
— Просто скажите, куда… — начала я, но поздно.
За моей спиной закрылась “мягкая” дверь, а меня схватили за плечи и к ней прижали.
Это что, та самая комната, как в саунах? Прямо в ТОЦ “Журавли” на двадцать шестом этаже? Удобненько…
— Я, кажется, дал номер, по которому решать все вопросы, и в гости не приглашал, — ме-едленно, тягуче произнёс Лев, и я зажмурилась, будто имею дело с настоящим хищником.
Он будто нюхал воздух у моего лица, капая слюной и облизываясь с голодухи, так мне казалось.
В голове смешались кони, люди. Если расставлять всё по полочкам, то я как бы… помнила, что там было той ночью, хоть и смутно. И помнила, что совсем против не была, а вот теперь оказалось, что из-за этого злиться крайне непросто.
Это как представлять себе, что при встрече с президентом всё ему в лицо выскажешь, и он такой: “Маё увожение!”, а на деле проблеять: “Здрасьте…”
— Ситуация… изменилась, — голос оказался таким тихим, что… хоть стреляйся.
— Это как? — Лев сделал крошечный шажок назад, а потом снова качнулся вперёд и перехватил меня поудобнее.
Всё-таки мягкие стены — это прекрасно, никаких тебе синяков от свидания с миленьким.
— Если вы… — в горле пересохло и пришлось сглотнуть. — Если вы меня отпустите… — снова пересохло. — Я объясню.
Лев сощурился.
— Что объяснишь? — брови Льва были нахмурены, и по складке между ними, я пыталась понять, насколько он неприятный человек, а насколько просто зол.
Лицо господин Дефлоратор, имел крайне приятное. Такие бывают у людей, про которых потом говоришь: “Хороший человек! Ни дать ни взять!”
Таких любят дети, старики, женщины от трёх до ста трёх. И, наеврное, в таких легко было бы влюбляться. Если бы я имела цель совершить сие преступление против природы.
— Давай я начну первым, чтобы сразу решить для себя некоторые вопросы, окей? — немного ядовито, но очень спокойно, как будто после “пары вопросов” меня потащат-таки на гильотину без шансов на обжалование. — Тебе есть восемнадцать?
— Есть… я…
— Год рождения, не задумываясь!
— … второй…
— Твою ж… а я всё ещё считаю тачку второго года новой, — эта ремарка мне показалась настолько смешной, что я не удержалась и хихикнула.