Ошибка императора. Война - стр. 9
Филипп Иванович подошёл к окну. Дождь продолжал моросить. В свете уличного фонаря он разглядел, как задрапированный в длинный плащ с пелериной, в глубоко надвинутой шляпе с узкими полями визитёр усаживается в чёрный неприметный кэб. Возница услужливо подал пассажиру руку.
Мимо кареты в это время не спеша прогуливался прохожий.
«Странно, – отметил Филипп Иванович, – без зонта».
На мгновение прохожий остановился возле кэба и затем неспешной походкой продолжил свой путь.
А Шарль-Луи перед тем, как окончательно нырнуть внутрь салона, бросил взгляд на окно. На какую-то долю секунды взгляды недавних собеседников встретились. В свете уличного фонаря посол разглядел на лице француза явно недобрую усмешку.
«К чему бы это? – удивился он. – Да нет, показалось…Что может замышлять неудавшийся политик с тюремным сроком… Пусть и Наполеон…» – успокоил себя Филипп Иванович.
Кэб тронулся, затарахтели колеса, дробно застучали копыта лошадей по мостовой, и вскоре странный визитёр скрылся за пеленой мелкого дождика.
– Франция меня не сильно беспокоит. Отношения у нас с ней неплохие. С королевой английской после недавнего визита государя тоже вроде бы… А вот с правительством её величества не всё так просто… Англия есть Англия, Антоша, – продолжая разглядывать сквозь окно улицу, нравоучительно заговорил Филипп Иванович.
– Интересный народ – англичане, Антон. Как нация они образовались из германских племён англов, саксов, фризов и ютов, и в своё время все вместе ассимилировали местное население – кельтов. Свою лепту, конечно, внесли скандинавы и норманны. В общем, получилась весьма гремучая смесь. А потом англы, саксы и норманны довольно скоро слились в единый народ. И нация, надо признать, получилась предприимчивая и наглая: живенько нахватала колоний и там расселилась. Америка, Канада, Австралия, Новая Зеландия и, конечно, Индия… Богатства рекой текут сюда, в Лондон. Отсюда и могущество англосаксов, и огромный флот, и влияние в мире…
– Да нам-то тоже грех жаловаться, Филипп Иванович. И мы вроде не бедные. Вон сколько землицы у нас.
– Что верно, то верно!
Филипп Иванович отошёл от окна и сел в кресло.
– Ма-лю-се-нь-кое только уточнение, Антоша: у нас нет колоний. Мы, в отличие от англосаксов, не грабим территории, что под скипетром российским находятся, а живём единой жизнью и с ними, и со всеми народностями. Бриты не прочь и у нас откусить землицы, им только дай послабление… Ухо востро с ними держать надобно.
– Напасть, что ли, на нас могут? Да нешто такое возможно, Филипп Иванович?
– Всё возможно, Антон. Я не перестаю удивляться, как удается кучке развратных английских аристократов на этом ничтожном островке строить козни против всего мира? – с раздражением произнёс Филипп Иванович.
И тут же с ещё большим недовольством добавил:
– Всюду этот Палмерстон нос свой суёт. И не стесняется, поганец, заявлять в парламенте: где бы, мол, в мире ни оказался британец, он может сделать все что угодно, ибо за ним – Англия, а за ней – мощь королевского флота. Вот потому-то чванливые аристократы Туманного Альбиона так нагло провоцируют в Европе революции. Тьфу…
– Теперь этот странный визит француза… – сочувственно произнёс родственник. – Интересно, разрешат ему встречу с нашим императором? Ежели что, этот родственник Наполеона и к англичанам может обратиться за поддержкой.