Ошибка - стр. 20

А это ее уклончивое «да, мне тоже» на мою фразу о том, что нам было весело? Вот пример того, как ранить мужское самолюбие. Она не только >не кончила, но и моя компания не особо пришлась ей по душе?

Я не знаю, как к этому относиться. Нет, конечно, я не идиот. Я не живу в волшебном пузыре, где оргазмы сыплются с неба прямиком в кровать женщины каждый раз, когда она занимается сексом. Я >знаю, что иногда они его имитируют.

Но я с полной уверенностью могу заявить от лица большинства мужчин: мне нравится думать, что они не имитируют его в постели со >мной.

Проклятье. Мне следовало взять ее номер телефона. Почему, черт побери, я не попросил ее номер?

Но и на этот вопрос ответ мне известен. Последний месяц у меня ни разу не возникало желания взять номер телефона у девушки, с которой я только что переспал. А точнее, я был слишком пьян до, во время и после секса, чтобы даже >вспомнить об этом.

Глухой звук шагов, доносящийся из коридора, вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю глаза как раз в тот момент, когда в кухню входит Гаррет.

– Здорово, – говорит он.

– Здорово. – Я засовываю в рот полную ложку каши и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на охватившее меня ощущение дискомфорта и одновременно ненавижу себя за это чувство.

Гаррет Грэхем – мой лучший друг. Бога ради, я не должен испытывать >дискомфорт в его присутствии!

– Так чем в итоге ты занимался вчера вечером? – Он достает из верхнего шкафчика пиалу, из выдвижного ящика – ложку и садится за стойку рядом со мной.

– Тусовался с одной девчонкой, – отвечаю я, проглотив безвкусные хлопья. – Мы смотрели кино.

– Круто. Я ее знаю?

– Не, мы только вчера познакомились.

>И скорее всего я больше никогда не увижу ее, потому что оказался эгоистом в постели и, судя по всему, плохой компанией.

Гаррет насыпает в пиалу немного хлопьев и тянется за пакетом молока, который я не убрал в холодильник.

– Слушай, а ты уже созванивался с тем агентом?

– Нет еще.

– Почему?

>Потому что в этом нет никакого смысла.

– Потому что пока не было времени. – Мой ответ звучит резче, чем мне хотелось бы, и в глазах Гаррета мелькает обида.

– Не нужно на меня набрасываться. Я просто спросил.

– Прости. Я… прости. – Ага, вот я все и объяснил.

Заглушив стон, я зачерпываю еще ложку каши. Между нами повисает тишина, но вот Гаррет откашливается:

– Слушай, я все понимаю, ладно? Тебя не отобрали в НХЛ, и это отстой. Но мир же не рухнул. Ты свободен от обязательств, не связан с конкретной командой, а значит, ты можешь подписать контракт с любой, которая захочет тебя заполучить. И по-любому такие команды найдутся.

Он прав. Я уверен, что многие команды захотели бы, чтобы я играл за них. И уверен, что какая-нибудь даже заявила бы на меня свои права – >если бы я принял участие в драфте[4].

Но Гаррет об этом не знает. Он думает, что последние два года я просто пропускал это мероприятие, и – я уже говорил, какой я дерьмовый друг? – я позволяю ему так думать. Потому что, как бы по-дурацки это ни звучало: то, что мой лучший друг верит, будто меня до сих пор не отобрали, вгоняет меня в куда меньшую депрессию, чем если бы я признался, что никогда не буду играть за профессионалов.

Понимаете, у Гаррета был выбор, соглашаться или нет. Он хотел получить диплом, отказавшись от всех соблазнов, которые предлагает драфт. Многие игроки студенческих команд бросают учебу в тот же самый момент, когда профессиональная команда заявляет о своих правах на них. И сложно поступить иначе, когда команда из НХЛ делает все возможное, чтобы убедить тебя побыстрее распрощаться с колледжем. Но Гаррет умный парень. Он понимает, что, сделав этот шаг, потеряет право на членство в Национальной ассоциации студенческого спорта, а еще понимает, что подписание контракта с командой не означает моментального успеха или даже участия в играх.