Ошибка Бога Времени - стр. 28
Вспомнила белый льняной костюм в окне бутика на Дрезденской, немыслимо дорогой. Какая разница? Короткая юбка спереди на пуговицах, приталенный жакет с глубоким вырезом, полы по косой. «Казакин», сказала бы Лиза Игнатьевна. Немедленно купить! Она представила себе, как проскальзывает в юбку, чувствуя кожей прохладную шелковистую подкладку. Новая ткань пахнет чуть крахмалом и чистотой снежного сугроба. И купальники купить, и цветастую длинную юбку, и топик на бретельках, и… и… все остальное! Она так явственно представила себя на пляже, под горячим солнцем, и чувство радости…
– Павловна! – позвала Лиза Игнатьевна, появляясь в дверях кухни. – Что готовить-то будем? Чего душенька желает?
Юлия вздрогнула, вспыхнула, как человек, которого застукали на горячем, и пришла в себя.
…Она нерешительно потыкала в кнопки телефона, от души надеясь, что Ирки нет дома. Ей хотелось рассказать о том, что с ней случилось, и получить отпущение грехов, и в то же время очень не хотелось, так как Ирка непременно стала бы выспрашивать подробности, и то, что произошло, стало бы обыденным. Да и делиться не хотелось.
Ирка была дома.
– Ир, ты чего дома? – начала Юлия.
– Расслабляюсь, – ответила Ирка тускло. – Погода располагает. А что?
– Давай махнем куда-нибудь!
– Например?
– По магазинам, а потом можем пообедать где-нибудь.
– По какому поводу? Я тут вчера тебе названивала поздравить, ты где пропадала?
– Дома. Отключилась, не было настроения…
– Хоть бы сама позвонила… – Ирка, видимо, обиделась. – Я беспокоиться уже начала, Марика посылала. Он так и сказал: никого не хочет видеть, отключила телефон. Свинство, конечно!
– Я сейчас приеду, хочешь?
– Давай, – согласилась Ирка без особой радости.
Юлия распахнула дверцы «фаршированного» шкафа.
– Давай, как купим тебе новую одежку, выбросим одну старую, – говорил Женька. – Отдадим Лизе Игнатьевне. Баш на баш! А то шкаф не выдержит.
Но Юлии было жалко выбрасывать, она любила свои вещи. Многие были куплены в Италии, когда они с Женькой устроили себе римские каникулы. Вот этот белый костюмчик, например, плиссированная юбка и жакет, а к нему легкая шелковая желтая блузка. Она надела блузку, замерла перед зеркалом. Ключицы торчат, шея тонкая… Все-таки в ее возрасте худеть нельзя. Блузка – как с чужого плеча. Она сняла блузку, повесила обратно в шкаф до лучших времен.
Достала синий кашемировый свитер, подарок Женьки, серую юбку с разрезом спереди, которая была ей мала когда-то, а теперь стала в самый раз. Нитку жемчуга. Уселась перед зеркалом, открыла деревянную шкатулку с разным добром – помадами, тенями, карандашами. Пальцы слегка дрожали, отвыкла. Веки красные – бессонная ночь сказывается, но глаза, надо признать, помолодели. Губы яркие, тоже помолодели. Она прикоснулась кисточкой с синими тенями к векам, чуть-чуть, теперь пудра, румяна на щеки, подбородок, мочки ушей. Бежевая помада, почти бесцветная, блеск. Хорошо! Она с удовольствием рассматривала себя в зеркале и не узнавала.
«Неужели, – думала она, – это я? Женечка, прости меня!»
Взгляд ее упал на фотографию мужа, стоявшую на туалетном столике. Он смотрел прямо ей в глаза, и было в его лице что-то, чего раньше она не замечала, – упрек, вопрос, печаль. Она отвела взгляд.
Свитер был ей великоват. Чужая женщина, смотревшая на нее из зеркала, была тонкой и длинной, красивой той зрелой красотой, какая иногда приходит с годами. Она стояла на ковре босиком.