Осенний призрак - стр. 37
– Ты можешь приехать?
Через десять минут она лежала голая в его постели в квартире на Линнегатан.
Они не сказали друг другу ни слова. Ни в тот раз, ни в следующий, ни потом. Он просто брал ее с той силой, на какую было способно его тело, а она отдавалась ему. А потом они оба кричали и смотрели друг на друга, словно спрашивая: что это такое? Что мы делаем? Чего нам не хватает?
Даниэль Хёгфельдт глядит на Малин и волей-неволей задается вопросом: почему она такая измотанная? Настолько измотанная, что еще чуть-чуть, и она потеряет всю свою сексуальность.
Он хотел, чтобы она видела в нем нечто большее, чем просто тело, но, кажется, напрасно. Похоже, Малин плохо думает о нем, полагая, что ему нужна только информация о расследовании. На самом деле он хочет быть ближе к ней.
«Она снова съехалась со своим бывшим мужем. Но хорошо ли им вместе, если ей по-прежнему нужен я? Совершенно очевидно, что она плохо себя чувствует. Но стоит мне только попытаться что-нибудь сказать, как она тут же развернется на сто восемьдесят градусов и уйдет под любым предлогом».
Даниэль откидывается на сиденье. Видит, как лысый полицейский, которого, насколько ему известно, зовут Харри, подходит к Малин.
Даниэль закрывает глаза. Он готов разыгрывать из себя отчаянного репортера, когда хочет выжать из других то, что ему нужно.
Малин и Харри приближаются к автомобилю, и собака поднимается на заднем сиденье. Она бросает нетерпеливый взгляд на миску с водой в руке Харри, виляя обрубком купированного хвоста. Но стоит им открыть дверь, как собака спрыгивает со своего места, садится на пол за водительским сиденьем и как будто чего-то ждет. Харри ставит перед ней миску, и она принимается громко лакать.
– Мы отвезем ее Бёрье, – говорит Малин.
– О’кей, – соглашается Харри.
Он садится за руль, а Малин устраивается рядом.
Собака скулит сзади.
Малин вспоминает обнаженное тело Даниэля Хёгфельдта.
«Чего мне не хватает?» – спрашивает себя она.
На краю дороги, ведущей к Скугсо, неподалеку от поворота на Линчёпинг, стоит дом, выкрашенный красной фалу[24]. Лес и пашня вокруг напоминают большой сад. Малин и Харри останавливаются здесь на пути в город: внутренний голос говорит Малин, что они должны побеседовать с тем, кто живет в этом доме, что это дело не стоит доверять полицейским в форме.
– С собакой все будет в порядке.
Форс подносит к двери сжатую в кулак руку. Но прежде чем рука успевает достигнуть своей цели, дверь открывается.
Малин отскакивает назад, Харри бросается в сторону. Они видят направленное прямо на них дуло охотничьего ружья, его держит в руках низенькая седая старушка.
– Ну и кто вы? – кряхтит она.
Малин продолжает пятиться, замечая краем глаза, как Харри нащупывает свое оружие.
– Тихо, тихо, – успокаивает старушку женщина. – Мы из полиции. Позвольте, я достану свое удостоверение.
Старушка смотрит на Малин и, похоже, узнает ее.
– Вас я видела в выпуске новостей, – говорит она, опуская ружье. – Входите. Прошу простить меня, никогда не знаешь, с кем столкнешься в этих краях.
В автомобиле снова залаяла собака.
– Верхнюю одежду снимите в прихожей. Кофе? Сейчас время обеда, но мне нечего предложить вам.
Хозяйка, назвавшаяся Линнеей Шёстедт, приглашает их пройти на кухню.
«Глядя на нее, я чувствую себя просто развалиной», – думает Малин, у которой при упоминании об обеде к горлу подступает тошнота.