Осенний мадригал - стр. 11
– Я думал, вы заметите, что и у меня масса комплексов, – пробормотал Дронго. – У меня есть свои устоявшиеся принципы, которым я никогда не изменяю. Или почти никогда, – поправился он.
– И один из этих принципов – не встречаться с замужними женщинами? Вы могли бы мне этого не говорить. Не нужно столь демонстративно показывать разницу между нами!
– Боюсь, что вы меня не поняли. – Он чуть нахмурился. – Есть некие принципы, которые я просто пытаюсь соблюдать.
– И вы считаете правильным демонстрировать столь непоколебимую моральную стойкость? – Ирония в этом вопросе прозвучала слишком явно.
– Нет, – признался он, – нет, не считаю. Весь опыт моей жизни свидетельствует против. Человек должен быть счастлив, но при этом стараться не нарушать некие моральные заповеди. Если для счастья нужно перешагнуть через запрет «не убий» или «не укради», то подобное достижение цели лично у меня вызывает отвращение.
– У вас такое отношение ко всем библейским запретам? – поинтересовалась она. Насмешка снова блеснула в ее глазах.
– Нет, не ко всем. Иногда мне кажется, что грех прелюбодеяния – единственный грех, который может быть прощен. Иначе зачем Бог сотворил нас разными и вложил в наши души подобное вожделение? Ведь глупо разрешить встречаться мужчинам и женщинам и при этом накладывать на подобные встречи моральный запрет. Скорее это был запрет для древних иудейских племен, который потом плавно перешел к христианам и мусульманам. Кровосмешение и инцесты могли вызывать чудовищные наследственные болезни. Вожделение жены ближнего могло привести к междоусобицам внутри племени. В общем, все моральные нормы приводились в соответствие с прагматическими целями выживания племен. И даже разрешение многоженства соответствовало данным целям, хотя нарушало прежние моральные нормы.
– У меня такое ощущение, что вам нравится подобный схоластический спор, – поддела собеседника Эсмира. – Мне все больше кажется, что наш разговор похож на некое подобие игры, в которой каждый пытается набирать дополнительные очки. Вы, наверно, меня неправильно поняли: я пришла к вам за помощью! Я прошу, чтобы вы попытались вычислить возможного негодяя и постарались объяснить мне, как можно жить дальше, не имея конкретной цели. Мне кажется, такая проблема рано или поздно возникает у каждого человека после тридцати. Или мне только кажется, что вы можете помочь?
– Я постараюсь найти вашего телефонного хулигана. Что же касается советов… – вздохнул Дронго, – у меня тоже кризис среднего возраста. По большому счету я тоже не знаю, как мне жить и что мне делать дальше. Но стараюсь этого никому не показывать.
Она понимающе улыбнулась.
– Мне почему-то хочется вам поверить. Неужели вы тоже подвержены приступам меланхолии?
– Еще как, – пробормотал он, – только мне некуда обратиться, разве что к психиатрам…
Она оценила его пассаж и закусила нижнюю губу.
– Знаете, о чем я думаю все последние минуты? – неожиданно спросил Дронго. И, не дожидаясь ответа, признался: – Мне очень жаль, что мы встретились с вами в Баку. Я бы предпочел, чтобы эта встреча состоялась где-нибудь в Ницце или в Марбелье.
– У вас странная мораль, господин Дронго, – сказала она, глядя ему в глаза, – вы считаете, что можно разделять поведение и собственные принципы. Что существует внутренняя и зарубежная мораль. Вам не кажется, что вы непоследовательны?