Осеннее преступление - стр. 46

Что-то в громадном зале было не так, и Анне понадобилось несколько секунд, чтобы определить, что именно. Слабый запах, не свойственный этому дому и который Анна не могла опознать. Запах становился тем отчетливее, чем ближе Анна подходила к фреске.

В лунном свете картина казалась еще более зловещей. Краски осени глуше, небо темнее, дождь безрадостнее. Как и раньше, искаженные отражения на воде казались почти живыми. Они менялись по мере того, как Анна подходила ближе. Раздваивались, сливались, снова раздваивались. Складывались в новый узор, новые формы. Что-то это напоминает…

Луна зашла за тучу, и зал на несколько секунд погрузился в полутьму. Анна замерла, не сводя взгляда с фрески; она так сосредоточилась, что не заметила еле слышного звука – кто-то поднимался по лестнице.

Лунный свет вернулся, и Анна судорожно вдохнула. Отражения на водной поверхности слились, образовали светлый силуэт молодого мужчины. Прямые руки закинуты за голову, лицо обращено к небу. Бледная кожа, волосы в воде вокруг головы напоминают нимб. Все вместе необыкновенно красиво, но в то же время – какая глубокая печаль. Потому что было совершенно очевидно: юноша мертв. – Это, наверное, Симон Видье, – сказала Агнес за спиной у Анны, перепугав ее чуть не до смерти.

Карина увидела, как Симон поднялся, прислонил гитару к большому камню и зашагал по тропинке с той стороны плато. Она подождала, чтобы никто не смотрел, встала и медленно пошла следом. Она и сама не знала зачем. Просто что-то случилось, что-то, отчего ей нужно было поговорить с Симоном. Среди деревьев было темно, но Карина много раз ходила по этой тропинке. Сортирный путь, как они ее называли, вел к развалинам бараков на каменоломне, но никто никогда дальше половины пути не уходил.

– Симон, ты там? – шепотом позвала она. – Симон?

– Я здесь!

Справа от тропинки послышались звуки. Потом Карина увидела, как Симон выходит из-за деревьев, на ощупь застегиваясь. Они остановились друг напротив друга – сантиметров на двадцать ближе, чем встали бы при свете дня. Темнота словно толкнула их друг к другу. Они оказались так близко, что Карина ощутила легкий зуд внизу живота. Смешно. Это же Симон, которого она знает с детского сада. И все же каким-то удивительным образом он уже не прежний Симон, а совершенно другой человек.

– Короче, я подумала… – Она поежилась. – Крутая новость, про гастроли. Поздравляю. – Из-за травы слова выходили невнятными, словно обжигали рот.

– Спасибо!

– Когда едешь?

– В понедельник.

– Ясно. – Карина глубоко вдохнула, поколебалась. Ее прервал звук – где-то в лесу треснула ветка. Она вздрогнула:

– Что это?

– Ничего особенного.

– Как по-твоему, здесь кто-то есть?

– Да кому здесь быть. Все остальные ведь наверху? – Симон махнул рукой в сторону каменного лба, где снова заорал бумбокс.

– Не они. Кто-то другой. – Несколько секунд они молча прислушивались, но слышали только собственное дыхание и звуки, долетавшие со стороны каменоломни. Карина сглотнула.

– Олень-людоед вернулся, – усмехнулся Симон. – Интересуется, какого хрена мы тут вытворяем.

– Думаешь? – Карина хотела прогнать страх, но он крепко вцепился в нее.

– Ну. Кстати, а чего у тебя глаза такие? Что-то случилось?

Карина не ответила. Прикусив нижнюю губу, она продолжала вслушиваться.