Осеннее преступление - стр. 13

– Что я говорила? Детсадовец, придурок!

Бруно понимал, что значит этот комментарий. Он уже раз сто слышал, как Алекс с Кариной ссорятся. И знал, что ссоры – обязательная часть их отношений. Но в то лето он расслышал в голосе Карины интонацию, которой раньше не было.

И эта интонация тревожила его.

– The last one[9]. – Поляк, представившийся Павлом и, похоже, бывший у грузчиков за главного, сложил последнюю картонную коробку.

– Are you sure I can’t offer you something?[10] – нарочито медленно спросила Анна. Когда она говорила на неродном языке, то заикалась чаще.

Грузчик взмахнул руками, помотал головой:

– No thank you. Mister Klein told us go back when finish[11].

– Okay. Thank you so much then[12].

Павел махнул своим коллегам, и все четверо набились в грузовичок с польскими номерами. Анна стояла на крыльце, глядя, как габаритные огни машины исчезают в лесу.

– Вот это сервис, – сказала у нее за спиной Агнес. Голос прозвучал неожиданно бодро, хотя и не без иронии – главного оборонительного оружия дочери.

– Да, неплохо. – Анна взглянула на часы. – Мебель и ковры на месте, все коробки и перевезены и распакованы еще до обеда. Да еще в субботу.

Когда Просто-Лассе вчера после обеда передал ей ключи, они встретили фургон для переездов, и им без долгих разговоров внесли кровати и все необходимое. Автомобиль уехал, они поужинали в окружении не распакованных коробок и мебели, а потом Агнес закрылась у себя с ноутбуком и Мило и не высовывала нос, пока утром поляки Клейна не постучали в дверь. И хотя ее разбудили, Агнес помогала распаковывать коробки без жалоб и недовольного бурчания. Кажется, ей почти хотелось поговорить. Может быть, Анна выдавала желаемое за действительное, но после первой ночи в Таборе ей показалось, что отношения с дочерью немного улучшились. Старый дом словно оказывал успокаивающее действие.

– Они еще и собрали все эти штуки из “Икеи”, – прибавила Агнес. – И лишних винтиков не осталось, как когда папа… – Она не договорила и отвернулась. Улыбка погасла. Мина-ловушка, которую никто из них не ставил, смерть Хокана, то и дело вторгалась в разговоры.

– Проголодалась? – Анна постаралась, чтобы голос прозвучал весело. – Хочу выскочить в магазин. – Она подождала ответа. Агнес молча ушла к себе и закрыла дверь.

Анна остановила машину при выезде не большую дорогу. Если поехать налево, то минут через двадцать пять будет большой перекресток, можно добраться до супермаркета “ИКА” в центре Неданоса. Если направо, то, по утверждениям Просто-Лассе, минут через пятнадцать на вершине гряды будет поселок Мёркабю, а там, он говорил, есть сельмаг. Само слово звучало так ярко и завлекательно, что Анна решила поддаться жажде приключений и повернула направо.

Ночью прошел дождь, и асфальт был темным, а вокруг деревьев висела серая вуаль сырого осеннего тумана. Неширокое шоссе мягко петляло, примерно через километр лес расступился, и по обе стороны дороги открылось широкое поле; в тумане неясно угадывалась лесная опушка.

Далеко справа показалась длинная ивовая аллея, в конце которой просматривались контуры какого-то строения. Анна проехала указатель с надписью “Энглаберга”. Вот, значит, где живет их домовладелица. И, видимо, ее управляющий Клейн, которого она так и не раскусила. Клейн казался ей резким, почти враждебно настроенным. Но почему?