Осень в Задонье. Повесть о земле и людях - стр. 32
– Иди… – сквозь зубы процедил хозяин, оглядываясь на Ивана. – Да не шагом, а рысью! А то Рекс тебя подгонит!
Заслышав имя свое, Рекс насторожился.
– Сидеть, – успокоил его хозяин.
Работник улепетывал резво, порой оглядываясь.
Хозяин не сразу остыл, шумно вздыхал, словно пар спуская.
– Что за люди… – жаловался он. – Только жрать да пить. – Потом улыбнулся Ивану, протягивая руку: – Здорово, братан. Ты прибыл? Молодец! – И обратился к собаке: – Это наш человек. Запомни.
Могучий пес его понял, расслабляясь и прикрывая тонущие в густой шерсти глазки.
– Рекс, – представил собаку хозяин. – Кавказская овчарка. Волка берет. Все понимает. Не то что некоторые. А это, гляди, мое хозяйство. Считай, что твой дом. Пошли во двор, – пригласил он.
Здесь у нас летний стол, а здесь кухня. Газовая плита, микроволновка, электрочайник… В шкафу – чай, кофе и прочее. В холодильнике масло, сыр, мясо, молоко, сметана – словом, харчи. Когда надо, заходи и ешь. Холостякуем… – хохотнул он. – Тут у меня баня, тут – хата. Места хватает, но ночевать будешь не здесь. У меня гостей – со всех волостей. Надо бы поменьше, но… – развел он руками. – Покупатели, менты, другие люди. Гульба случается. Тоже нужное дело. А тебе надо спать перед рейсом. Так что ночевать будешь, когда надо, у деда Атамана. Это сосед мой. Кличка у него такая – дед Атаман. Там тихо, спокойно. Пошли, сразу познакомлю вас.
Двор деда Атамана – напротив, чуть наискось, в двух шагах. Старый дом, шиферный забор, ворота открыты, хозяин что-то подлаживает.
– Здорово ночевал, дед! – окликнул его Аникей. – Живой-крепкий?
– Шевелюсь… – отозвался старик.
– Знакомься. Твой квартирант. Родня наша. Брательник – Иван Басакин.
Старик, оглядев гостя, на Аникея взгляд перевел, недоверчиво хмыкнул:
– Вроде не похож на басакинских.
– Они – городские, уже с подмесом, – сказал Аникей. – Это мы – коренные.
– Тогда понятно. Его троюродная бабка с нашим двоюродным дедом у одного плетня стояли.
Аникей рассмеялся.
– Наши, наши… – приобнял он Ивана. – Басакинский род, Жуковы.
«Жуки», а порою «Жуковы» было хуторским уличным прозвищем рода Басакиных с давних пор. Аникей Басакин этому прозвищу вполне отвечал. Коренастый, плечистый, с большими руками. Силой его Бог не обидел. А масти точно басакинской: темный густой жесткий волос, ныне с проседью, усы, густые, нависающие брови на смуглом, медью отливающем лице. Резкие морщины. Сразу видно, что хуторянин, а еще и рыбак. Заветренный, матерелый. Одним словом – Жук.
С дедом познакомились и вернулись на свой двор.
– Машину ставишь на воле или в гараж, когда нет погоды. Вроде все. Ознакомились. Будь как дома. Давай пообедаем или уже повечеряем. Верка! Я нынче обедал?!
– Нет, – ответил женский голос.
– Ну вот… Без жены некому за мной доглядать. Давай! Чего там у нас?
– Уха, рыба…
– Давай уху, и рыбу, и все остальное. Оголодал.
Уселись за летний стол, под навесом. Чистый двор при жилье отделялся от скотьих базов и прочего хозяйства высоким забором из листового белого шифера. Дворик был небольшой, но уютный. Зеленая газонная травка, цветы, дорожки из красной брусчатки и даже небольшой водоем с фонтаном, который журчал, поднимая воду прозрачным куполом. Объявилась Верка – дородная круглолицая баба, на крепком широком поставе.