Осень и Ветер - стр. 12
Моргаю - и последнее, что всплывает перед мысленным взором – собственные дрожащие пальцы, медленно толкающие дверь вперед.
— Я слышал, ты администратор в каком-то кафе, - говорит Андрей, разглядывая меня до пояса – все, что видно над столом.
— Тебя неверно информировали: я владелец ночного клуба.
— Всегда знал, что в тебе есть предпринимательская жилка.
— Не лги, ты никогда не верил, что я способна на что-то большее, чем приготовление курицы сотней разных способов. – Слова звучат зло, но лишь потому, что они правдивы. И потому, что, стоя по ту сторону входной двери, я дала себе обещание не щадить этого человека, как он не пощадил ни меня, ни нашего ребенка.
— Ты стала циничной, - отмечает он.
— Жаль, что так поздно обзавелась этим чудесным качеством.
Я делаю паузу, потому что официантка как раз приносит мой чай и закрытый бумажный пакетик.
— Как вы любите, - говорит она, лишний раз напоминая, почему я так люблю бывать здесь днем. В пакете их фирменные мини-рулетики: Маришка их очень любит. После того, как я пару раз попросила завернуть сладости для моей маленькой дочки (увы, их готовят маленькими порциями и не включают в меню), теперь все мои заказы неизменно приносят только вот так. Я даже знаю, что рулетиков внутри не два, а четыре.
— Большое спасибо, - благодарю искренней улыбкой. Мои чаевые будут щедрыми: уж мне ли не знать, чего на самом деле стоит хороший и внимательный официант.
Андрей молча наблюдает за сценой, лишь изредка зачем-то выразительно постукивает ложечкой по стенкам чашки, делая вид, что размешивает остатки кофе. Ну, или что он там глотает?
— Можно мне горячий шоколад с собой? – останавливаю официантку. - Среднюю порцию. И, если можно, положите только белые зефирки.
— Для маленькой Королевы фей? – улыбается девушка.
— Для нее, - охотно улыбаюсь в ответ. – Примерно через пятнадцать минут.
Маришка будет в восторге.
— Разве ей уже можно сладости? – спрашивает Андрей с некоторым намеком на свое право высказать «фе» по этому поводу.
Теперь я даже не пытаюсь сдерживаться, потому что одно дело добиваться встречи со мной, и совсем другое – подвергать сомнению мои поступки в отношении дочери. Дочери, которую он ни разу не видел.
— Прости, что? – Я издаю злой смешок. – Ты сейчас серьезно? В самом деле?
— Не ерничай, - вяло защищается он.
— Рада слышать, что ты не растерял свой словарный запас, но, знаешь, больше он на меня не действует. И если бы ты хоть немного интересовался своим ребенком, то знал бы, что четырехлетних детей уже можно баловать шоколадом и сладостями.
Он кривится, как будто получил беспочвенный укор.
— Я просто уточнил.
— Не вешай мне лапшу на уши, Андрей. Я была два года твоей девушкой и три года – женой. Я знаю все, что ты собираешься сказать до того, как ты откроешь рот. С какой бы целью ты ни явился, имей в виду: еще хоть раз скажешь что-то таким тоном – и на этом наше общение закончиться. А теперь, пожалуйста, сделай одолжение – спровоцируй меня, потому что эта встреча не вызывает ничего, кроме изжоги.
Он смотрит на меня так, словно я вдруг заговорила на языке племени поюче. Почти смешно, ей богу. И все это какой-то фарс от начала и до конца, но прежде, чем уйти, я должна выяснить причину, чего ради Андрей снова прется грязными ногами в мою идеальную жизнь.