Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения - стр. 11

В начале декабря 1942 года сам Герхард Физелер взлетел на бомбардировщике над Пенемюнде и выпустил в воздух первый самолет-снаряд. В канун Рождества самолет-снаряд был благополучно запущен с катапульты.

ВВС с воодушевлением восприняли эту новость. 3 января 1943 года генерал-лейтенант Вальтер фон Акстельм, главнокомандующий германской зенитной артиллерией, приехал в Пенемюнде, чтобы лично наблюдать за пуском снаряда. Находясь под сильным впечатлением от увиденного, он заявил начальнику штаба ВВС, что самолет– снаряд – это простейший способ атаки целей на расстояние до 225 миль без риска потерь в живой силе.

Фон Акстельм узнал также, что Мильх разработал план, предусматривающий строительство огромных бункеров на побережье Ла-Манша. Из этих бункеров должен был производиться запуск самолетов-снарядов, которому не помешал бы даже ураганный обстрел неприятеля. Фон Акстельм заметил Мильху, что такие грандиозные строительные работы, несомненно, привлекут к себе внимание неприятеля и бункеры будут уничтожены еще до завершения их строительства. В свою очередь, он предложил соорудить около 100 небольших, гораздо менее уязвимых мобильных пусковых установок. Мильх настаивал на своем плане строительства восьми гигантских пусковых бункеров. Решено было оставить последнее слово за рейхсмаршалом Германом Герингом.

24 февраля Комитет по «А-4» утвердил программу по массовому производству ракет. Программа была обоснованной и с умеренными запросами. Ее автор, Детмар Шталькнехт, высококвалифицированный инженер из числа сотрудников министерства вооружений, ранее занимался поставками дюралюминия и стали для производства танков. В соответствии с этой программой экспериментальный завод в Пенемюнде должен был производить все ракеты «А-4» до июля 1943 года, когда заработает завод во Фридриксхафене. С декабря 1943 года месячная норма по выпуску ракет будет поделена пополам между двумя заводами, и к сентябрю 1944 года каждый завод будет производить до 300 ракет ежемесячно[2]. В целом этот план оказался близок к достигнутым показателям.

В начале марта в Пенемюнде пришла печальная новость из ставки Гитлера. Шпеер, который находился в ставке с 5 марта, с тревогой сообщил Дорнбергеру, что Гитлеру приснился сон, будто бы ракета «А-4» не в состоянии достичь Англии, и распорядился приостановить работы.

Что должен был ответить Шпееру Дорнбергер? Последний посетовал, что теперь они должны бороться не только с волокитой и косностью чиновников, но также и «со снами нашего величайшего военного диктатора». В действительности представляется маловероятным, что Гитлер на самом деле видел такой сон. Логично предположить, что Шпеер уловил перемену, произошедшую в настроении Гитлера за последние месяцы, – в феврале в Пенемюнде произошел ряд запусков ракет, окончившихся полным провалом. Не желая лишаться своей репутации в политических кулуарах, Шпеер развил тему «сна фюрера», чтобы оправдать свою неспособность вытребовать продолжения финасирования, а также присуждения разработкам столь желанного статуса первоочередной важности, которого он и Дорнбергер добивались с января. Любым доводам можно было противоречить, но только не «сну фюрера».

Сам же Альберт Шпеер не потерял веру так же легко, как его фюрер. Своим более поздним распоряжением он отправил профессора Петерсена, директора «АЕГ», в Пенемюнде в качестве председателя новой Комиссии по бомбардировочной авиации дальнего действия. 25 марта Петерсен написал для Шпеера оптимистичный отчет.