Орфики - стр. 11
Что делать? Вот про это я и пишу: перво-наперво необходимо набраться ответственности за немыслимое – за провидение.
…В Султановке мы вновь переживали операцию «Лесополоса»; наши разговоры о страшном начинались с новостей, приносившихся Павлом. Шепотом он рассказывал о том, что узнавала его мать, работавшая секретарем на Петровке, 38, – столица тогда замерла от ужаса, а мы цепенели от только что услышанного… Каждый, кто прибывал в столицу из областных направлений, видел эти огромные буквы… Первыми вспыхнули выкрашенные суриком буквы МОСКВА – на въезде в город по Симферопольскому шоссе. На прошлой неделе в понедельник утром, когда дачники пересекали по шоссе поля, еще залитые туманной кисеей, они увидели в бледнеющем небе то, во что невозможно было поверить. С шестиметровых букв свисали висельники. Буква М была украшена двумя трупами. О, С, К, В содержали по одному покойнику, подвешенному за ноги с помощью верхолазной страховки. Буква А на скатах заключала седьмого и восьмого казненных. Следственные мероприятия завершились к полудню, и только после этого рассосалась пробка из зевак на кольцевой дороге.
Жуки кипели в березе, сумерки сгущались, полные сладкой жути, мы с Верой за спинами других соприкасались беспокойными кончиками пальцев. Павел рассказывал о странных убийствах, которые уже полгода происходили в Москве. Ниночка одергивала его, морщилась, но снова принималась слушать…
– Стопудово висельники МОСКВЫ связаны с этими убийствами, – пророчествовал Пашка. – Все они убиты выстрелом в висок и раздеты. Уже двадцать два трупа – от двадцати трех до тридцати пяти лет. По одному, по два их находят в выселенных домах в центре столицы. Трупы обнаруживают хиппующие музыканты и художники…
Необходимое пояснение: авангардная молодежь по привычке советского времени еще вела тогда подпольный образ жизни. Кочегарки, вахтерки, дворницкие были наполнены богемой. Богема самостийно вселялась в оставленные жителями дома на Пятницкой, Ордынке, Пречистенке, Цветном бульваре. Капремонт на этих коммунальных площадях назначили еще год назад, и жителей расселили в новые микрорайоны. Царящий бедлам заморозил реставрационные работы и на несколько лет передал центр столицы под самовольные молодежные поселения и притоны бездомных. В таких квартирах и стали находить раздетых догола молодых и не очень людей с дырками в висках.
Павел вдруг спадал на шепот, хотя никто посторонний нас не мог услышать: «Эти трупы – добровольные жертвы – проигравшие участники смертельного казино. Идет подпольная игра в “русскую рулетку”. Ценой жизни можно выиграть огромные деньги…»
– А вы что хотели? – шипел Пашка. – Разве не чуете? Душный морок залил Москву. Жуть липкая в самом воздухе. Мы – великий народ, принесенный в жертву двухголовому антихристу. Сами себя и принесли, Россия и палач, и жертва, и мученица, мы – народ, разъятый на страдальцев и насильников. Тело народное изуродовано гражданским расколом. И шрам этот век еще не затянется…
Я помалкивал. Тогда меня мало интересовала история, потому что я знал: набегающую волну следует проныривать насквозь, чтобы не сломать себе шею. Хочешь жить – пригнись, распластайся.
– Мы вообще народ парадокса, – витийствовал горько Паша. – Народ великой науки благодаря заботе государства об оружии массового уничтожения. И мы – народ, отравленный трупным ядом. Мы вообще труп, не погребенный, валяющийся в канаве. Мы – труп убитого крестьянства. Мы – труп убитого пьянством пролетариата. В наших квартирах самая ценная вещь – дембельский фотоальбом. И в наших душах самый большой праздник – 9 Мая.