Орфей спускается в ад - стр. 37
Быть того не может.
Ева. А вы Систер спросите!
Систер. Она все-таки планирует…
Ева. Устроить торжественное открытие кондитерской. Включи-ка свет, вон там, Систер.
Систер идет, включает свет и уходит вправо. Освещается украшенная кондитерская. Долли и Бьюла восторженно ахают.
Конечно, это не нормально, это полное безумие, и ему нет оправдания! А когда она примерно час назад, в пять, звонила по телефону, то о Джейбе ничегошеньки не спросила, нет-нет, она о нем даже не обмолвилась. Поинтересовалась, доставили ли от Руби Лайтфут ящик виски. Да, прямо проорала и повесила трубку, прежде чем я смогла…
Бьюла (заходя в кондитерскую). А-а, вот теперь мне все понятно! Теперь ясно, чего она добивается! Электрическая луна, звезды из фольги и искусственные лозы. Выходит, она превратила этот зальчик в виноградник своего папаши на Лунном озере!
Долли (внезапно, усевшись на стул для примерки обуви). Вон она, идет, идет!
Сестры Темпл скрываются в кондитерской, когда в магазин входит Лейди. На ней дождевик с капюшоном, в руках бумажный пакет с покупками и картонная коробка.
Лейди. Давайте, давайте, дамочки, у меня уши горят!
Бьюла (выходя из кондитерской). Лейди, ой, Лейди, Лейди…
Лейди. А что это так жалобно? (Откидывает капюшон, глаза ее сверкают, ставит на прилавок пакет и коробку.) Вэл? Вэл! Где мой продавец?
Долли качает головой.
Похоже, он в «Синей птице» ест шницель с жареной картошкой и капустным салатом за девяносто пять центов…
Звуки из кондитерской.
Кто там в кондитерской, это вы, Вэл?
Сестры Темпл выходят и величественно шествуют мимо нее.
Уходите, девушки?
Сестры выходят из магазина.
Да, ушли! (Смеется и сбрасывает на прилавок дождевик. Под ним платье с глубоким вырезом, тройная нитка жемчуга и приколотый к корсажу букетик с лиловой шелковой лентой.)
Бьюла (грустно). Сколько же мы знакомы, Лейди?
Лейди (заходит за прилавок, распаковывает бумажные колпаки и свистки). Давно, Бьюла. По-моему, вы помните, как мы приплыли сюда на сухогрузе из сицилийского Палермо через венесуэльский Каракас. У нас была шарманка и обезьянка, которую папа купил в Каракасе. Я тогда была росточком с ту самую обезьянку, ха-ха! Помните ее? Продавший ее папе мужик сказал, что обезьянка совсем молоденькая, но соврал, она была старушкой, еле чухалась, ха-ха-ха! Но хорошо одетая. (Обходит прилавок справа.) На ней был зеленый бархатный костюмчик и красная кепочка, которую она снимала и надевала, а в лапках держала бубен, который пускали по кругу, ха-ха-ха… Играла шарманка, а обезьянка танцевала под ярким солнцем, ха-ха! О, соле мио, да-да-да-да-а-а… (Садится на стул у прилавка.) Как-то раз она перетанцевала на ярком солнце, она ведь старенькая была, и хлопнулась замертво… А папа повернулся к зевакам, отвесил поклон и сказал: «Концерт окончен, обезьянка сдохла». Ха-ха!
Небольшая пауза. Затем Долли ядовито спрашивает:
Долли. Разве не удивительно, что Лейди такая стойкая?
Бьюла. Да-а, удивительно! Гм…
Лейди. А вот для меня концерт не окончен, и обезьянка еще не сдохла! (Внезапно.) Вэл, это вы, Вэл?
Кто-то, скрытый из виду, заходит в кондитерскую, от сквозняка громко звенят китайские колокольчики. Лейди бросается вперед, но замирает на бегу, когда появляется Кэрол. На ней пальто и белая матросская шапочка с опущенными полями, а также с названием корабля и датой – прошедшей или будущей, воспоминанием или чем-то ожидаемым.