Орден святых ищеек - стр. 2
Следом вхромал главный инженер в мешковатой, растянутой на локтях и животе бежевой тунике. По-детски помахал всем ладошкой и без всяких средств защиты направился к самой толстой и мощной двери на дирижабле, ведущую в смотровую окружность реактора.
– Какого шаза там чинить? – буркнул ремонтник из-под шлема.
На тупой вопрос никто не ответил. Инженер пошел по кругу, осматривая реактор и на ходу отдавая приказания спустившейся почти в самое сердце реактора ремонтной бригаде: тут подергайте, тут пните, туда загляните.
Теплоносители забрали всю энергию остывающего реактора, потому хлопковая туника инженера была лучшей одеждой для осмотра. Все остальные нещадно потели.
– Вся механика работает, – сообщил он через динамики всему кораблю, хотя должен был докладывать только капитану, – и топлива полно. А реактору как будто – полный ипце́д, уснул дракоша.
«Все знают, что мы над океаном, приближается шторм, от которого мы пытались улететь. Он позвал на судно панику», – рассудил и даже немного осудил Смибдорт. Мастер и без приборов чувствовал, как медленно, но неуклонно возрастает атмосферное давление – «Незримый» терял высоту. И как едва уловимо поменял оттенок ковмарил, перестав захватывать и нейтрализовать радиационное излучение.
– Попробуешь запустить? – спросил он Альреда.
– Помоги войти в транс.
Дирижабль клюнул носом, потом качнулся в сторону, задрал нос, один из ремонтников не устоял на ногах. Это капитан Хим пытался подстроиться под ветер и сохранить высоту? Или же шторм уже начал смертельную игру с человеческой машиной? Эластичные тросы гасили колебания корзины, разбивая их на вибрации, жесткий ковмарил, наоборот, передавал каждый толчок, сбивая людей с ног, ударяя о стенки кают и коридоров. Главный инженер упал на приборную панель, неловко вывернув руку, раздался хруст, вскрик, затем дирижабль снова тряхнуло, и на тунике, под визг на одной ноте, разрослось кровавое пятно. Увидев оголенную кость и порванные сухожилия, инженер потерял сознание.
– Мне нужно войти в транс! – напомнил Альред. – В таком шуме даже с тобой это будет сложно.
– Наложите жгут! – приказал Смибдорт ремонтникам. – И не сломайте ему шею, пока несете в медотсек. Как очнется, пусть сразу идет в капитанскую рубку.
Смибдорт сел напротив Альреда, тоже пристегнулся и, почти упершись лбом в лоб, посмотрел в глаза. Атомогенетик смотрел, не мигая, на серо-зеленую радужку, мастер начал двигать глазными яблоками из стороны в сторону, монотонно считать, наполнил мозг белым шумом, не давая пробиться ни единой мысли.
– Всем надеть утепленные спасжилеты! Взять недельный экстренный паек! – проорал капитан. – Облегчить экипировку! Весь ипцедский хлам – за борт!
– Голос Хима мертвого разбудит, выключи здесь динамики, – усмехнулся Альред.
Смибдорт почувствовал, как дирижабль сделал несколько скачков вверх – не иначе из грузового отсека сбросили тяжелые сухопутные машины. Значит, у них было еще немного времени. До этого не было совсем.
Помогая атомогенетикам войти в транс, мастера отдавали им часть своей силы и получали, как вознаграждение, роль стороннего наблюдателя в ядерном мире.
Это не было похоже на первый залп горящих стрел на поле средневекового боя, когда вылетают первые нейтроны. Это не было похоже на современную террор-войну на уничтожение, когда запустилась цепная реакция. Это не было похоже на грызущуюся свору собак с единственной сучкой с эструсом, когда в ядерное топливо прилетает возбудитель. Это было похоже на притон с седативными наркотиками, словно все втянули дым э́жроха. Они потенциально могли жить как прежде, но не хотели и не будут, внутри уже что-то «сломалось».