Орден Падшего Ангела. Третье сочинение Джузеппе ди Кава. Поцелуй Люцифера, или Ведьма из Черветери - стр. 18

Таддео не представило труда ввести инквизитора в заблуждение относительно своего права на дворянское положение и принадлежность к известному роду Савельи. Во-первых, как любой итальянец, он знал очень многое из официальных источников об истории этой семьи. Во-вторых, ещё несколько дней назад Джузеппе поделился с ним многими тайнами из жизни этого рода. Кроме того, маг в период разговора ввел Джулио ди Скрибаньи и Марио ди Лацио в лёгкий гипноз, внушив иллюзию полной веры каждому слову Таддео.

Речь комиссара об истории инквизиции протекала плавно и уравновешенно, было понятно, что он отлично знает суть предмета своего разговора.

– Знаете ли вы, синьор Орсино, кто был самым первым инквизитором? – хитро прищурившись, уточнил комиссар.

– Затрудняюсь объяснить, мессер. Мои познания в этом вопросе ещё весьма скудны, – ответил Таддео.

– Первым теологом, изучившим историю развития Святой инквизиции, являлся брат Луис де Пармо из Сицилии. Им был подготовлен и совсем недавно, в 1598 году, в Мадриде представлен церковному обществу трактат «О происхождении и развитии Святой инквизиции». По мнению этого достойнейшего учёного мужа, изначально инквизитором был сам великий Создатель. Вначале он наказал за грехи несдержанную и неблагочестивую первую жену Адама – Лилит, потом его самого, затем и вторую жену Адама – Еву. После первородного греха Создатель изгнал нарушителей из великолепного Рая. Согласно утверждениям Луиса де Пармо, Inquisitio – это строгое подражание действиям самого великого Создателя. Поэтому уклонение от расследований и розыска еретиков, всяческие поблажки отступникам, жалость и милосердие – это само по себе тяжкое преступление. А что вы думаете о столь глубокой философской мысли? – самодовольно уточнил Джулио ди Скрибаньи.

– Я никогда не рассуждал об этом, но считаю, что вы полностью правы. Данная идея меняет все представления о необходимости и самой сути инквизиции. Получается, что не истинно верующие люди, думающие о чистоте души, создали инквизицию, а инквизиция из грешников создала благочестивых людей. Это поистине высокое открытие, меняющее суть истории Италии и всего мира. Удивительно, почему же ранее никто этого и не догадался? Настолько неожиданно и мудро! – восхищённо заявил Таддео.

– И правда, несколько оригинально. Такое современное предположение весьма возбудило всех теологов и учёных мужей в Европе. Эта идея попахивает ересью. Недопустимо обсуждать святые истины. Так мы докатимся до мысли о том, что и нечестивый Люцифер – это инквизитор, коль он воспитывает и исправляет грешников в преисподней! А после этого возникает предположение: «Жизнь – сплошной пылающий, смердящий Ад, а люди в ней – одновременно палачи и страдающие души». Запрещено так думать, иначе можно пересечь тонкую грань позволяемого, – ухмыльнувшись, бросил реплику синьор Марио ди Лацио.

– О! Как умно! Каждое слово остаётся в моей душе, позвольте учиться у вас обоих. Я наполняюсь мудростью, внимая речам, – заявил Таддео, приложив правую руку к сердцу.

Джулио ди Скрибаньи самодовольно улыбнулся и продолжил:

– Учитесь, учитесь. Молодой человек, прежде чем мы перейдём к практическим вопросам розыска и наказания за преступления ереси, необходимо понять суть самих преступлений. Вот послушайте и познайте! Ересь и тайные науки – вот две мерзкие формы отступничества от нашей святой веры. Ересь – это отход от догмата, а тайные науки – это скрытое, завуалированное служение Люциферу и его слугам – демонам Ада. Тот, кто изучает тайные науки, ищет запрещённые знания, старается научиться умениям понимать природу стихий, предметов и светил, – тот великий враг. Человек должен читать, знать и уметь только то, что разрешено инквизицией. Поэтому и существуют цензура и index librorum prohibitorum, ещё называемый запретительным индексом, включающий в себя список ненадлежащих и опасных для общества книг. Конечно, есть ещё мужская и женская похоть, жажда обогащения и власти, но они не влекут столь ужасных последствий, как ересь и тайные науки. О прочих пороках мы не будем рассуждать сегодня в связи с их незначительной угрозой для истинной веры.