Орден Архитекторов 11 - стр. 20

Кроули наклонил голову, и его "клюв" из тряпок раскрылся. Он аккуратно взял кристалл, как птица, поймавшая червяка, и тот мгновенно растворился в его сущности.

– Цель опознана, Владыка. Приказ?

– Найти и заставить страдать так, чтобы он молил о смерти, как о величайшем благе.

– Так точно, Владыка, – прокаркал Кроули. – Будет исполнено. Он познает истинную агонию.

Плащ за спиной Кроули вдруг зашевелился, превращаясь в огромные чёрные крылья.

Я поднял руку, и стена перед ним расступилась, открывая проход прямиком наружу.

Кроули оттолкнулся от пола и взмыл вверх.

Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся из виду.

"Лети, мой Чёрный Ворон Возмездия, – подумал я, чувствуя, как силы окончательно покидают меня. – Найди эту тварь. И покажи ей, что бывает с теми, кто смеет трогать то, что принадлежит мне".

А затем я просто рухнул на пол, теряя сознание. Ритуал отнял у меня слишком много сил. Но это того определённо стоило.

Я откинулся в кресле, которое пахло свежим деревом (рабочие "Созидателя" постарались на славу, обновив обстановку в моём отремонтированном кабинете), и потёр виски. Совещания… Бесконечные собрания, обсуждения, споры… И каждый тянет одеяло на себя. Аристократия, блин!

В кабинете собрался весь цвет Лихтенштейна.

Скала, мой невозмутимый глава гвардии, стоял у стены, скрестив руки на своей широченной груди, и сверлил взглядом какого-то нервного графа, который уже минут пять пытался доказать, что установка ПВО на его родовом поместье – это "нарушение исторического облика" и вообще "покушение на святое". Дядя Киря явно прикидывал, сколько секунд ему понадобится, чтобы свернуть этому недотёпе шею.

Рядом с ним Оракул, он же Николай Михайлович Соболев, мой новый (и, надеюсь, последний) глава Тайной Службы, с невозмутимым видом пил кофеёк из термокружки. Привычка говорить правду в лицо у него никуда не делась, так что половина из присутствующих его тихо ненавидела.

Аристократы… Ну, тут всё как обычно. Графы Шенк и Рихтер, мои верные союзники, сидели рядом, кивая моим словам. Гордеев, Волынский и другие – тоже были за всё хорошее против всё плохого.

А вот несколько представителей Родов помельче – молча, но очень старательно делали умные лица. Как будто у них уже запор неделю.

– Господин Вавилонский, – снова завёл своё граф-нытик (как я его про себя окрестил), – но ведь это же просто кощунство! Представьте: радары на фоне готических шпилей моего замка! Это же всё равно что приделать пушки к карете.

– И что? – с недоумением посмотрел на него Оракул, делая очередной глоток кофе. – Вы считаете, что современные крылатые ракеты оценят вашу эстетику и облетят стороной?

Граф побледнел. Скала чуть заметно улыбнулся. А я мысленно поаплодировал Николаю Михайловичу: умеет старик разрядить обстановку, пусть и не самыми дипломатичными способами.

Но больше всего меня сейчас забавлял граф Голодрига – типичный представитель "старой гвардии": пузо, лысина, золотая цепь на шее толщиной с якорную, и вечно недовольное выражение лица. Именно он начал брызгать слюной, возмущаясь присутствием на нашем "военном совете" начальника коммунальных служб.

Да-да, вы не ослышались. Афанасий Николаевич Борщов – лысоватый мужичок в скромном костюмчике, с лицом, на котором навсегда застыло выражение вселенской усталости (видимо, работа такая), сидел на краешке стула и изо всех сил старался слиться со стенами.