Оранжевое вино - стр. 22

Инна вспомнила холодную Москву, где весна еще только на подходе. Как и всякому столичному жителю, Инне катастрофически не хватало свежего воздуха. Прогулки в горах – что может быть прекрасней?

– Чисто символическая плата – это сколько? – осторожно спросила она.

Илиа назвал цену. Инна прикинула. Поездка в Цинандали обойдется ей в два раза дороже, она уже справлялась. А тут бонусом бесплатный трансфер. И бесплатный гид, что тоже немаловажно.

– Я заинтересован в том, чтобы русские туристы писали обо мне в блогах. О моем отеле и моем вине, – видя ее колебания, нажал Зубаридзе. – У меня в доме есть музей.

– Музей?!

– Это занятная история. Десять лет назад я купил в Кахетии старый полуразрушенный дом вместе с виноградником. А когда начал его реставрировать, то случайно наткнулся на винный погреб, настоящий грузинский марани. Там было полно раритетов. Эксперты датируют его семнадцатым веком, – небрежно сказал Зубаридзе.

– Винный погреб семнадцатого века! – всплеснула руками Инна.

– Марани, – поправил Илиа.

– Я представляю, как это интересно!

– Ну что, едете со мной?

– Еду! – решилась она. – Дадите мне приют на пару ночей?

– Охотно.

Анна наконец улыбнулась:

– Вы не пожалеете, Инна, – горячо сказала она. – Музей действительно интересный. А про вино вы зря так сказали, – не удержалась она. – «Лилит» уникально.

– А я разве это оспариваю? Я просто высказала свое мнение.

– Я постараюсь его изменить. – Зубаридзе вновь растянул губы в резиновой улыбке. – Собирайтесь. У вас будет все необходимое, но вечером в горах прохладно. Советую взять теплые вещи.

– Да, конечно! – Инна вскочила.

Ей было неловко. Обидела человека, увлеченного своим делом. Но ведь Анна сказала, что у вина есть характер. Он передается от винодела, творца этого вина. Судя по «Лилит», Илиа Зубаридзе – человек-загадка. Из двух женщин, Лилит и Евы, он выбрал темную, а не светлую. И поет ей хвалу. Инне захотелось ее увидеть. Музу Илии Зубаридзе. И приобщиться к его тайне.

Почему-то Инна была уверена, что вдохновительница винодела живет вместе с ним. И это ее чувственность, не сказать, порочность, передалась янтарному вину «Лилит».

В дороге они помирились. Инна больше помалкивала, зато Зубаридзе заливался соловьем. Увлекшись рассказом о Кахетии, он вроде бы забыл о том, что ему наговорила строптивая русская туристка. Инна была уверена, что Зубаридзе решил ее обольстить. Не как мужчина женщину, а как художник критика. Он действительно помешан на своем вине. На «Лилит». У Илии прямо лицо меняется, когда он кидается на его защиту. Инне показалось, что вид у Зубаридзе болезненный, но, говоря о «Лилит», он преображался. Бледность проходила, длинные хрящеватые пальцы непрерывно плели паутину, словно бы завлекая в нее доверчивого слушателя, взгляд, зажигаемый вдохновением, становился проникновенным, а глаза из серых делались почти синими. Может, они изначально такими и были, пока их не выцветило время и бесконечные переживания. В ресторане, при ярком свете, Илиа выглядел измученным и усталым. А сейчас, в сумерках, преобразился.

Инна даже подумала, что напрасно его обидела. Да, вино «Лилит» темпераментное. Вот что значит характер! Инна рассчитывала на то, что привезет из поездки в шато Зубаридзе уникальный материал. Но она даже представить себе не могла, что ее ждет! Она искала в блоге на Тсене отдушину, потому что не чувствовала себя удовлетворенной. Хотела писать каждый день для тех, кому это интересно, а не по обязанности, найти единомышленников. Но кардинальных перемен боялась.