Оранжевая комната - стр. 19
– Это интересно, почему? – Возмутилась я.
– Потому что ты родилась в Сибири, и все твои чувства заморожены. У тебя другие ценности. Все читаешь, с книжкой не расстаешься. Вот прочитала всю мировую литературу, и что толку?
Тогда я не стала отражать ее нападки на мои моральные ценности и оставила ее заявление без комментариев. Позволила себе только одну фразу:
– Света, я к себе хорошо отношусь.
С тех пор я молча выслушивала летопись ее грехопадения. На этот раз я с деланным любопытством спросила:
– А второе событие? Кто он?
Он был поклонником ее подруги. Обаятельной женщины, в возрасте «слегка за сорок». Познакомились в больнице, где подруга навещала свою дочь – старшеклассницу. Мужчина был травмирован легко – растянул связки и от скуки стал ухаживать за Светкиной подругой. Но той было не до любовных приключений, потому что дочери назначили сложную операцию. Да и поклонник был слишком не притязательным: охранник частного предприятия: с лысой головой и пустым взглядом. И подруга сделала доброе дело: отдала Светке телефон и адрес своего поклонника. Я не сомневалась, каким будет финал рассказа. Наверняка, Светка ездила к нему в будку, во время ночного дежурства, и он ей не понравился. Так и вышло.
– У него все тело в наколках. – Разочарованно протянула Светка. – И в постели – не герой.
Мне захотелось вымыть руки и сполоснуть лицо. Нарочно уронила на колени бутерброд и выскочила в ванную. Нещадно изводила мыло и чистыми руками закрывала глаза перед зеркалом. Чтобы свести с лица выражение презрения.
Когда вернулась, Светкина тарелка была пуста. Аппетит у нее был отменный. Его следы прятались в складках на животе, круглых, будто накаченных воздухом, ладонях, надутом в шар лице. От этого пухлые щеки смещались ближе к шее, а глаза становились уже. Ее можно было назвать милой, если бы не глубокие носогубные складки, соединяющие в равнобедренный треугольник двойной подбородок и переносицу. Но Светку это нисколько не смущало. Он считала себя привлекательной, никогда не пользовалась косметикой, не напрягалась и по поводу гардероба. Всегда обходилась минимум вещами. Материальные возможности тут не при чем: статус сотрудника банка давал ей приличный доход.
Тем не менее зимнюю дубленку, за неимением других вещей, она сменяла весной на плащ, сапоги – на туфли, а палантин, уберегающий голову от морозов, в теплые дни служил ей шарфом. Летом она предпочитала носить кофточки в сеточку, чтобы подчеркнуть большую, расползающуюся по животу, грудь. В чувстве вкуса упрекнуть ее было нельзя. Любимая одежда – обтягивающий живот свитер и широкие брюки. Я не раз пыталась внести свой вклад в совершенствование ее имиджа. Однажды пошла с ней по магазинам, чтобы подсказать, какие лучше приобрести обновки. Напрасно убеждала, что ей подойдет длинное, черное пальто, скрывающее широкие бедра и яркий платок на шею, освежающий цвет лица. Она стояла на своем. И купила короткую курточку, до пояса, от чего стала выглядеть круглой, как колобок.
В домашней обстановке – тоже никакой системы. Из двух комнат на каждую – по письменному столу, дивану и шкафу. Но, несмотря на малое количество мебели, квартира казалась загроможденной. Все из-за того, что обставлена она была совершенно не рационально. Длинный, под потолок, но узкий, как пенал, шкаф стоял сразу за порогом комнаты, препятствуя свободному входу. Стол и тумба с телевизором лепились к стене, наполовину перегораживая окно. Сверху на них спадали унылого, грязно-коричневого цвета, шторы. А в центре громоздился неуклюжий, угловой диван. Из-за этого все пространство казалось поделенным на четыре части, и каждый предмет существовал отдельно от другого. Чтобы пройти к дивану, нужно было обойти шкаф, а чтобы выглянуть в окно, приходилось отодвигать стол. По комнате всегда растекался полумрак. От этого квартира казалась не жилой и больше походила на временное, съемное жилье, чем на свое собственное. Украшением своего жилища Юлька считала огромный, метра в два диаметром, деревянный веер, прибитый на стене, над диваном. Он смотрелся также нелепо, как жар-птица на помойке: диссонировал со скромностью обстановки и выглядел вульгарно.