Оптимум, или Относительный критерий - стр. 12
Но Наони стала понимать и другое. Например, она хорошо знала, что практически любой выбор человека является следствием внутренней дискуссии, часто даже конфликта, по окончании которого сторонам приходится договариваться, исчерпывая тем самым этот конфликт. Но выбор сексуальной ориентации это другое. Человек проходит долгий, иногда мучительный путь осознания своего несоответствия, осознания своей сексуальной принадлежности. Он делает этот выбор не интуитивно, он делает этот выбор сознательно, ни с кем не договариваясь, а побеждая естественное, и делая это нормой своей жизни. И этот выбор уже не следствие, этот выбор становится самой причиной нескончаемого конфликта. Конфликта с обществом, конфликта с близкими людьми, входящими в зону личного комфорта, конфликта с самим собой. Непрекращающееся, латентное изнурительное противостояние. “Иногда, запах собственного тела вызывает у меня отвращение, но это не мешает мне испытывать физическое наслаждение. Иногда, я хочу смеяться и плакать одновременно, как будто моя психика издевается надо мной. Иногда, мне страшны сами мысли, приходящие ко мне из подсознания”, как-то признался Наони знаменитый певец в приватной беседе. И она сделала вывод. Человек, сменивший сексуальную ориентацию, только наивно думает, что ушёл от проблемы своей гендерной идентичности. Но это не так. Этот выбор отправляет человека в долгое путешествие в один конец по собственному сознанию, где единственным его спутником, в конце концов, остаётся лишь его физиологическая потребность, а затем и полное одиночество. Да, одиночество некоторых людей сделало мудрецами, и выбор их тоже был сознательным. Но некоторых к одиночеству приводит под руку всего лишь его сексуальное предпочтение.
Воспитываясь в интеллигентной семье профессора, Наони очень толерантно относилась к сексуальным меньшинствам, тогда ещё не придавая значения этому вопросу. Ей даже нравилась метафорическая идея андрогинности человека. Мол, в каждом из нас есть мужское и женское, и иногда человек может и перепутать. К искусству же Наони относилась с большим уважением, как к стремлению человека выразить своё глубокое видение этого мира. Как к попытки остановить пространство и время и овладеть энергией и материей, чтобы запечатлеть саму жизнь. Ей казалось, что сознание человека жаждет найти за всем этим спрятанную истину, увидеть лицо Бога. Но сейчас ей приходилось вносить поправки в восприятия некоторых аспектов окружающего её мира. Современное искусство в её глазах при ближайшем рассмотрения начинало терять свою божественную магию.
Ещё одним важным собеседником стала известная женщина, которая родилась с синдромом гермафродитизма и в юношеские годы перенесла операции по “нормализации”. Со временем она стала выступать против такого радикального медицинского вмешательства, принимая участие в мероприятиях по этой теме. На одном из таких мероприятий шатенка и познакомилась с ней. Женщина имела уже сформулированное отношение к вопросу о подобной “коррекции”, и Наони было очень интересно её мнение. Размышляя над своим статусом, высокая шатенка не исключала и изучала возможность хирургического вмешательства, но для этого шага ей было необходимо найти очень значимую аргументацию, возможно, даже мотивацию. Мотивацию не только для сознания, её духовный внутренний мир так же требовал к себе внимания. А главное, сам принцип выбора гендерной идентичности пока не укладывался в её голове даже логически. Общаясь с этой женщиной, Наони, буквально лицом к лицу, встретилась со следствием нормализирующих действий, и её реакция была неоднозначной. Хотя эта женщина и была явным противником “нормализации”, её слова звучали уже не так убедительно, если так можно выразиться, как бы ни от первого лица. И Наони пришла к умозаключению о невозможности любого выбора в её случае на данный момент времени.