Оправдать любой ценой - стр. 24
– Поэтому Балу и собирает востоковцев. Ему нужны шестерки, которые будут выполнять его приказы, а он – покрывать их темные дела, – кивнула Татьяна.
Теперь весь пазл сложился. Осталось самое сложное – найти доказательства причастности работников автомастерских к «Востоку» и притянуть Балу, как это написано в законе, к статье о «реабилитации организованной преступной группировки».
– Мы установили камеры на месте их сбора, так что будем знать об их планах. Сегодня поеду в автосервис, где работал Колунов. По возможности постараюсь установить камеры и там. Если вам будет чем поделиться со мной, передайте это через охрану. Найдешь Андреева или Шихова. Оба два метра ростом, светловолосые и молодые. Знакомые ребята. Если что нужно будет, не стесняйся обращаться к ним, – сказала Татьяна.
– Держись, брат. Уже недолго осталось. Скоро мы вытащим тебя и будем жить как раньше, – кивнул Виталий.
– Да ничего, я здесь уже как дома, – грустно улыбнулся Тимур.
С последней встречи Тимур довольно сильно изменился. Если сначала ему приходилось выдавливать из себя хоть какую‐то улыбку, чтобы успокоить брата, то сейчас он, казалось, искренне шутил и выглядел более спокойным и уверенным. Хотя и внешне он тоже изменился. Появилась некоторая сгорбленность из-за ежедневных нагрузок и мешки под глазами от недосыпа. Но он все равно не унывал. Это вдохновляло Татьяну и Виталия работать больше и усерднее, чтобы справедливость восторжествовала и виновный получил по заслугам.
Свидание окончилось, и все разошлись по своим делам. Татьяна побежала в участок, чтобы поговорить со Стасюком, который накопал информацию о некоторых работниках автосервисов Балу.
А у Виталия была запланирована еще одна встреча. Недавно в почтовом ящике он обнаружил небольшой клочок бумаги с датой и временем. Каждый раз, когда нужно было встретиться, его «партнер» намекал на это довольно оригинально. Например, он мог написать об этом на стене подъезда или, как в прошлый раз, разбить стекло камнем с запиской. Все это походило на детские шалости и игры, но приходилось мириться, ведь они были в одной лодке.
Пока Виталий набирал в навигаторе адрес кафе, его брат вернулся в камеру. Как только он, шурша тремя пакетами, вошел, все помещение наполнилось радостным гулом. Казалось, на всем этаже слышали улюлюканье и смех.
Охранник постучал по двери и прикрикнул на заключенных. Немного притихшие сокамерники тут же обступили Тимура.
– А ну-ка разошлись, – рявкнул Сельвестр, не слезая с верхней койки, – налетели, гиены. Эти черти понятно, но вы‐то куда?
Он укоризненно посмотрел на Якута и Психа. Север, который мгновением раннее вскочил с постели, медленно опустился обратно.
Сильвестр подошел и сел напротив Тимура.
– Какие вести с воли?
– Да так, по мелочи поговорили, – Тимур протянул пачку «Парламента» и жестом пригласил к столу остальных, – слух пошел, что Балу бывших востоковцев в свои мастерские собирает.
– Брешут, – коротко выпалил Псих, пересчитав всех четверых, – мы и есть «Восток». Как видишь, нам еще долго сидеть.
– А Лесничий?
– Балу и Лесничий – это две крайности одной сущности. Проще говоря, они как разные полюса у магнита – никогда не соприкоснутся и вместе работать не будут.
– Ага, у них друг на друга зуб еще с девяностых. От души, брат, – Якут открыл пачку сигарет и затянулся, – три дня не курил. Думал, еще день, и умру.