Оправа для бриллианта, или Пять дней в Париже. Книга вторая - стр. 40
Императрица Евгения. Худ. Ф.-К. Винтерхальтер.
Но, вместе с тем, Евгения порождала в его душе и нечто совсем иное – раздражение, порою перераставшее в отталкивание. То, что вызывало отторжение и неприязнь у большинства – огромные, часто и в самом деле непомерные траты на реконструкцию дворцово-парковых ансамблей и на прочие, иногда весьма экзотичные цели, которые она себе позволяла, щедро черпая деньги из казны, то есть, из налогов, которые эти люди вынуждены были платить – все это Сильвестра задевало не слишком. Деньги не были для него такой уж большой проблемой: он умел и любил их делать. Кроме того, он полагал, что от царствования что-то должно остаться – что-то материальное, что унаследовало бы следующее правление и что, в конечном счете, стало бы достоянием всего общества. И потому он не склонен был порицать Евгению за эти траты. Но большинство-то как раз и порицало ее именно за это, и эти люди были по-своему правы. Не считаться с их мнением и чувствами было недопустимо для правителя, но Наполеон Третий так и делал, потакая, как, опять-таки, полагало большинство, капризам и амбициям жены. И вот это ее легкомыслие, действительно, Сильвестра и раздражало, и беспокоило.
Дополнительно усиливали его раздражение некоторые персоны, окружавшие императорскую чету, в частности, Франсуа-Ксавье Винтерхальтер – художник-портретист, ставший настоящим придворным живописцем эпохи Второй Империи, льстец и царедворец по призванию. Винтерхальтер, имена которого следовало, скорее произносить как Франц-Ксавер, так как он был выходцем из Австрии, приобрел известность еще при Июльской Монархии – при короле Луи-Филиппе, но после революции 1848 года, свергшей короля и провозгласившей Вторую Республику, он покинул Францию и обосновался в Швейцарии. Затем он работал по заказам в Бельгии и Англии, эксплуатируя свое уже приобретшее известность имя. Когда же у него случился перерыв в заказах, он посвятил себя «свободному творчеству», создавая многофигурные композиции из полуобнаженных женских фигур, напоминающих нимф, резвящихся на природе, и навевающие ассоциации с итальянской живописью. Характерным образчиком всего этого было полотно «Флоринда», изображавшее именно такую сцену… неожиданным образом с испанским колоритом. Винтерхальтер словно бы предчувствовал, что в следующий период своей жизни будет портретировать именно испанку: вернувшись в Париж в начале пятидесятых годов, он писал, в основном, Евгению, ставшую его главной моделью. Причем, Сильвестра поразило почти что детальное сходство между «Флориндой» и написанным Винтерхальтером же групповым портретом императрицы
Евгении с ее фрейлинами.
«Флоринда» Худ. Ф.-К. Винтерхалтер
«Портрет империатрицы Евгении с фрейлинами.» Худ. Ф.К.Винтерхальтер
Сходство между двумя картинами было настолько разительным, что вызвало у Сильвестра то, что называетсяle sentiment du déjà vu16,и встревожило его – так что даже засосало под «ложечкой». Сильвестр давно заметил, что у многих художников прослеживаютсястранно навязчивые идеи, повторяющиеся из раза в раз в их картинах. Вообще говоря, Винтерхальтер был хорошим художником – его живописная манера нравилась Сильвестру. Так, на его картинах была отчетливо видна разница между лицом Евгении в профиль и