Ополченец - стр. 16
…Спустя годы, Егор понял, что именно этот день стал решающим в его судьбе. После него не было возврата…
– Медный! Помоги! – раздался рядом голос Соколова.
Егор повернулся и увидел, как Владимир держит под руки здоровенного мужика, который едва держался на ногах. Темные волосы его были липкими, а левая сторона лица залита кровью. Медянов сначала не поверил в увиденное, ему показалось, что это спектакль. Глаза незнакомца были закрыты.
– Надо перевязать его. Хватай, оттащим его отсюда.
Взяв под левую руку мужчину, Егор вместе с Владимиром повели его в сторону, подальше от силовиков. Много людей пострадали. Среди избитых были и женщины. Приехали медики, которые оказали первую помощь и забрали некоторых, пострадавших сильнее остальных.
– Его бы тоже в больницу, – сказал Егор, когда они усадили мужика на лавку.
– Нельзя. Его там найдут. А через него и нас всех.
Подоспел Андрюха. Оценил ситуацию, увидел избитого незнакомца в крови.
– Давайте ко мне в автосервис.
Они вызвали такси и прождали совсем немного. Однако таксист не спешил везти раненого.
– Да он мне весь салон испачкает.
Сокол был раздражителен. Все произошедшее у мэрии вывело его из себя. Все пошло не по плану.
– Дружище, – сказал он очень зло, – я тебя дважды просить не собираюсь.
Таксист хотел еще поспорить, чтобы набить цену, но потом решил, что выйдет себе дороже. Они усадили здорового незнакомца в машину, сами быстро впрыгнули в салон и направились в автосервис. По дороге они видели не только машины скорой помощи, но и автозаки, милицейские патрули. Власти усиливали центр города.
– А ведь могли просто поговорить, – произнес в пустоту Соколов.
Доехали быстро. Подняли пострадавшего на второй этаж и уложили на диван.
Расплачиваясь с таксистом, Владимир сказал:
– Кому-то сболтнешь… я твой номер запомнил.
Водитель забрал деньги, показал ему средний палец и удрал.
Наверху Андрей уже перевязал голову избитому. Тот лежал с закрытыми глазами и, казалось, спал.
Троица вышла покурить.
– Это Боря, мой товарищ, – глубоко затянувшись сказал Соколов. – Мы с ним в Югославии были. Не мог я его бросить. Мне надо было там оставаться, а тут Боря под раздачу попал. Да как саданули сильно, скоты.
– Что теперь дальше будет? – спросил Егор.
– Да хрен его знает. Разгонят всех и вывесят флаги «Правого сектора», – смешался Андрей.
– Не вывесят, – уверенно сказал Сокол. И достал из-за пояса пистолет Макарова. – Мы же по-хорошему хотели. Поговорить. А они зассали даже выйти. Сразу ментов на нас кинули. Это была большая ошибка. Теперь разговор будет другой. У нас мужики боевые, оружие есть.
Андрюха растерялся и как-то по-детски произнес:
– И что, война будет?
– Война против русских уже давно идет. Даже раньше Майдана, – ответил Соколов. – Надо делать выбор: либо Россия, либо Запад. Для меня ответ очевиден. У меня с американцами старые счеты, еще с Югославии, с развала Советского Союза.
Егор вдумчиво слушал, ловил носом весенние запахи, приносимые ветерком. Он отчетливо понял, что стоит на краю неизвестности. И ему очень захотелось жить.
– Сокол, я с тобой, – произнес Медянов. – После Киева… я там насмотрелся на этот бред. Надо помешать им устроить здесь то же самое.
– Егорка, – пристально взглянул на него Владимир. – Киев – это херня. Здесь будет намного хуже.