Ополченец - стр. 13
– Твоя главная обязанность будет организовывать работу, следить за людьми и решать текущие вопросы с клиентами. На самом деле, ничего сложного. Как там с Никой?
Любое упоминание Вероники для Егора было болезненным. И не столько из-за нее самой, сколько из-за ребенка, который вот-вот должен был родиться. У него в душе был полный раздрай. В своих мечтах он видел себя примерным отцом и семьянином, а в жизни все получалось совсем не так.
– Никак.
По внешней лестнице они спустились на первый этаж. На улице пели весенние птицы, их песни отзывались в душе надеждой и детством. Подала свой голос кукушка. Апрель вступал в свои законные права, одаривая теплом. Молодые светло-зеленые маленькие листочки на деревьях украшали город, делали Ленинск нарядным и молодым.
– Сокол, скажи мне, мужик на БМВ приезжал? – крикнул Андрюха одному из рабочих.
– Да, приезжал, – отозвался тот из-под очередной машины, которую надо было починить. Говорят, руки у Сокола были золотые, он мог починить практически все, даже танк на постаменте заставил бы поехать.
– Ты все сделал?
– Да, все!
– Ладно, я поехал, – обратился Шишков к Егору. – Знаешь что? Давай на выходных встретимся, посидим, выпьем пива?
– Я не против, – отозвался Егор.
Они пожали руки и Андрей направился к своей «Мазде 3».
Из-под машины вылез Сокол – Владимир Соколов. Он поднялся и взглянул на Егора. Тот заметил взгляд и махнул головой, мол, чего смотришь?
– А вы с шефом дружбаны? – спросил механик.
– Вроде того. Мы вместе в школе учились, – ответил Егор. – Давно не виделись. А тут встретились, он работу предложил. А что?
– Да не, ничего. Нормальный он мужик, – Сокол подошел к заваленному хламом длинному столу и грязными руками взял из пачки сигарету. Отошел ближе к входу и закурил. – Я до этого в другом месте работал, в Лисичанске. Начальник у меня был – гнида редкая. Я даже не говорю про то, что зарплату постоянно задерживал. Вел себя с рабочими как скотина. А этот, я смотрю, нормальный.
Егор кивнул в подтверждение. «Что он от меня хочет?» – пытался понять он.
Бренчало радио, музыка вдруг прекратилась и ведущий начал рассказывать о новостях. На Донбассе набирало силу народное недовольство, во многих городах люди выходили на митинги, требуя от киевских властей справедливой политики в отношении русскоязычного населения.
– Вот уроды, – зло сказал Сокол.
– Кто уроды? – не понял Егор.
– Да эти, киевские барыги. Продажные бизнесмены, американские агенты. Тьфу, тошно, смотреть на все, что происходило на Майдане.
– А-а-а-а, да, – отозвался Медянов. – Да был я в Киеве…
Он заметил, как Соколов напрягся и резковато повернулся к нему, подался чуть вперед для «доверительного разговора» по душам, по-мужски. Его ладонь начала сжиматься в кулак.
– Ты че, за этих скакал? – не понял механик.
Егор рассмеялся:
– Да нет, конечно. На заработки ездил, но так ничего и не заработал.
Ответ не убедил Владимира Соколова, он оставался напряжен. Видя, что атмосфера накалилась, Егор решил рассказать историю про церковь, которую чуть не сожгли радикалы в Киеве. Владимир слушал внимательно, а потом внезапно пожал руку Медянову.
– Ну ты, брат, даешь! – восхитился он. – Не каждый бы вписался. Видел я по новостям этот сюжет. Удивительно, что ты там был. Непростое время наступает, – тяжело сказал Сокол. После рассказанной истории напряжение спало и разом установились доверительные отношения.