. Едва Князь Багратион выступил из Слуцка, как получил от Платова донесение, что Вестфальский Король быстро приближается к Романову. Он приказал Платову держаться в Романове и даже податься вперед на неприятеля, для того чтобы отправленные из Слуцка в Мозырь обозы, раненые, пленные и больные успели отойти на некоторое расстояние и не попались неприятелю. Для подкрепления Платова остался Князь Багратион в Слуцке с корпусом Бороздина и кирасирской дивизией. Неприятельская пехота, не доходя 8 верст до Романова, остановилась, а кавалерия, состоявшая из 7 полков, атаковала наш арьергард, который опрокинул ее и преследовал до места, занимаемого пехотой, где остановлен был действием ее артиллерии. Французская конница, собравшись под прикрытием пехоты и орудий, снова пошла в атаку, но опять неудачно. Поле сражения было покрыто неприятельскими трупами и ранеными, в плен взято 16 Офицеров и до 300 нижних чинов. Вечером Князь Багратион доносил Государю из Слуцка: «Из сего дела удостоверяюсь, что Иероним не решится дать мне сражения, прежде нежели Даву мог бы нанести мне вред с фланга, а между тем полагаю, что в переходе завтрашнего числа обозы 2-й армии сблизятся к Петрикову, где получат из Мозыря подкрепление, и что самая моя дорога от Уречья к Глуску и далее, будучи лесиста и болотиста, отнимет у неприятеля способы меня преследовать быстро и не позволит мне искать над ним каких-либо поверхностей. По сим уважениям, и более потому, чтобы не допустить неприятеля от Минска и Борисова делать поиски на Смоленск и далее внутрь, я, перейдя Березину у Бобруйска, поспешу на преграждение путей неприятелю и соединение, ежели оно будет возможно, с 1-й армией, сколько силы людей выдержать в состоянии будут. С особенным чувством прискорбия приемлю смелость, Всемилостивейший Государь, изъявить мое сожаление и вверенных мне войск, что по сие время не нахожу случая удовлетворить их и собственному желанию победить врага, дерзнувшего нарушить спокойствие Вашего Императорского Величества. Смело могу ручаться, что нет чина, ни звания, которые бы не равно чувствовали и не равно бы желали: победить или умереть! Но, стесненный невыгодным положением моим и имея неприятеля отовсюду, сохраню навсегда соревнование сие, дабы воспользоваться оным в минуты первых возможностей. Благодарность к благотворениям Вашего Императорского Величества и преданность к Престолу не позволяют скрывать пред Вами, Государь, уверенности и непременных надежд, что с решительным наступлением 1-й армии на неприятеля обстоятельства примут другой и выгоднейший вид».
Далее Романова неприятельские войска не преследовали 2-й армии, получив другое назначение. У Вестфальского Короля произошла ссора с Даву, который имел от Наполеона повеление принять под главное свое начальство войска Короля, если дойдет до сражения или в случае совокупных с ними действий. Даву начал посылать приказания Иерониму, который тем обиделся и не хотел подчинить себя Маршалу. Наполеон, узнав о происшедшей ссоре, недовольный действиями своего брата, отказал ему от команды и подчинил Маршалу Даву корпуса Понятовского, Латур-Мобура и Вандама, составлявшие армию Вестфальского Короля. Первым двум велел Даву идти, для соединения с ним, к Игумну и Могилеву, а Вандаму следовать из Несвижа на Минск и Оршу, куда также выступил из Минска корпус Груши, находившийся в сборном корпусе Даву. Таким образом армия Князя Багратиона освободилась от неприятельских войск, находившихся в тылу ее, и могла продолжать спокойно марш свой на Бобруйск. Лишившись начальства над войсками, Вестфальский Король уехал из России в столицу свою Кассель, конечно не помышляя о превратности судьбы, что с небольшим через год будет он оттуда выгнан Русскими. Тогда же, равномерно по неудовольствию, оставил неприятельскую армию командир Вестфальского корпуса Вандам; место его вскоре занял Генерал Жюно.
