Описание Отечественной войны в 1812 году - стр. 81

. Государь велел обнародовать мир без отлагательства, во-первых, потому, что Лондонский Кабинет, не ожидая срока, назначенного для размена ратификаций, наименовал Лорда Каткарта Чрезвычайным Послом в Петербурге; во-вторых, чтобы торгующие, узнав о свободном мореплавании, успели обратить в пользу своих оборотов краткий остаток лета. Во время веденных с Англией переговоров Государь писал к Принцу Регенту:

«Настоящая война есть последняя борьба независимости против угнетения, законно свободных идей против тиранства; она есть дело всех еще не порабощенных Государств. Только величайшие общие усилия, только самое непоколебимое постоянство в поддержании сей войны могут доставить нам успех. Все повелевает заключить самый тесный союз между Россией, Англией, Швецией, Испанией, Португалией и Турцией. Все, что сделаем для достижения сей цели, будет сделано хорошо; все, что удалит нас от нее или замедлит исполнение, будет существенным злом для общего блага. Позвольте Мне выразиться яснее. Мне кажется, что надобно употреблять меньше письменных сношений и форм, но более руководствоваться возвышенными, пламенными чувствами, которые заставили бы смотреть на все народы, соединенные для спасения свободы своей, как на братьев, поспешествующих в случае нужды помогать друг другу, имея в виду одну цель – общее спасение. Таков Мой образ воззрения на нынешние дела».

В то великое время, когда Александр воспламенял и Своих верноподданных, и чуждые Государства к совокуплению всех усилий против общего врага, недоставало в Москве только присутствия Митрополита Платона. Он управлял Московской Епархией 37 лет и в 1812 году, по преклонным летам и слабости здоровья, жил в Вифании, где надеялся спокойно кончить дни свои, когда внезапно до мирной обители его достигла весть о вторжении в Россию неприятеля. Он плакал, взывая: «Боже мой! до чего я дожил?» – и хотел ехать из Вифании, чтобы представиться Государю в Москве. Несколько раз приказывал он готовить себе карету для отъезда и несколько раз доходил до нее, но душевная скорбь, увеличивавшая телесное бессилие, делала тщетными усилия Архипастыря видеть еще раз своего Монарха и благословить Его на подвиг. Подобно Святому Сергию, некогда благословившему Великого Князя Димитрия на брань с Мамаем, Платон, 14 Июля, послал к Императору с наместником Троицкой Лавры, Самуилом, образ Преподобного Сергия, написаный на гробовой доске угодника и сопутствовавший Петру Великому в походах и сражениях. Митрополит писал Государю: «Первопрестольный град Москва, новый Иерусалим, приемлет Христа своего, яко мать, во объятия усердных сынов своих, и сквозь возникающую мглу, провидя блистательную славу Твоей Державы, поет в восторге: Осанна, благословен грядый! Пусть дерзкий и наглый Голиаф от пределов Франции обносит на краях России смертоносные ужасы; но кроткая Вера, сия праща Российского Давида, сразит внезапно главу кровожаждущей его гордыни. Се образ Преподобного Сергия, древнего ревнителя о благе нашего Отечества, приносится Вашему Императорскому Величеству. Болезную, что слабеющие мои силы препятствуют мне насладиться любезнейшим Вашим лицезрением. Теплые воссылаю к Небесам молитвы, да Всесильный возвеличит род правых и исполнит во благих желания Вашего Величества».