ОПХ - стр. 25
– Мало того, что ты опоздал на десять минут, ты ещё и курить столько же собираешься?!
– Я сварщик, моё дело варить, – парировал он.
– Что делать рабочему, если дерётся мастер?
– Не знаю. А вы это к чему?
– В школе не учился? Поэму Маяковского «Владимир Ильич Ленин» не читал?
– Вроде читал. Забыл уже.
– Я к тому: «что делать рабочему», Владимир Ильич разъяснил. А вот что делать мастеру, если нагличает рабочий?
– Чё это я нагличаю?! Мне покурить надо перед работой. У меня организм такой.
К складу шла Зина. Я бросил скрести грязь и засмотрелся на её стремительную походку, на стройные ноги в облегающих сапожках.
– Зинка вон на двадцать минут опоздала, и ты – ничего, я на десять минут, так сразу караул!
– Она в восемь приходит и в семь вечера уходит. А ты работаешь с девяти до пяти.
– Ну, конечно! Она одна по десять часов работает! Мне случалось и до часу ночи работать! И сейчас останусь, если надо будет.
– Ну всё! Будет с начальством препираться! Поехали за материалом!
– Ты мне подсобника давай! Как без подсобника железо ворочать?!
– Дам я тебе, дам подсобника.
– А кого дашь? Вакула хрен пойдёт, Тарбинис старик, Василий Григорьевич —токарь, без токаря нельзя, Золотов справку покажет, что у него радикулит, Пухов себе цену знает – на весь район один такой мастер – ему западало в подсобники идти. Остаются Шнайдер, да Володька Денисенко. Ты бы похлопотал о втором сварщике, запурхался я.
– Ещё какие пожелания имеются?
– Имеются. Давай уж в мастерской варить. Под дождём не много наваришь. Всё равно ведь на сеновал её тащить, бандуру эту. Какая разница, с улицы или из цеха.
– Резонно.
Я завёл закреплённый за мастерской тракторишко Т-40, и со сварщиком и безотказным Адамом Адамовичем поехал за материалом. Работа закипела.
Приехал директор, посмотрел и с места в карьер:
– Ты зачем, мать твою, швеллер взял?! Я его на склады берегу!
– Павел Андреевич, – сказал я, изо всех сил стараясь казаться спокойным, – потрудитесь быть корректным. Я не Саблин и не Лукашов, терпеть от вас брань не намерен.
– Послушай, Мельников! Я буду относиться к тебе, как ты того заслуживаешь. Не сделаешь за завтрашний день установку, получишь по полной программе!
И не дожидаясь моего ответа, сел в «уазик» и уехал.
– Плюнь! – сказал Костя. – Пусть орёт, а ты – как с гуся вода. Говори про себя: «Пошёл ты …» Меня сколько раз прорабатывали, а я ничего, набычусь, молчу и посылаю про себя. Во как помогает!
– А я не дам себя оскорблять. Будет оскорблять, брошу всё и уеду.
– Его тоже можно понять, – сказал Адам Адамович, – с него спрашивают, он с нас спрашивает. А с нами по-другому нельзя. Попробуй с Вакулой по-хорошему… Или с моим Петькой. Я и в морду ему давал, а всё бесполезно. Нам мужикам волю давать нельзя.
Рабочий день кончился. Мимо нас прошла Зина.
– Я пойду, Владимир Александрович? Всё равно в поле сегодня никто не работает, – сказала она. – Вряд ли я понадоблюсь.
– Да конечно! – согласился я. – Ну а мы? Поработаем ещё?
– Давай. Слышал, он предупредил, что завтра последний срок, – сказал Костя.
Шнайдеры
Мы работали до позднего вечера, пока сумерки в мастерской не сгустились до темноты туч на небе.
– Ну хватит на сегодня, – сказал Костя, – а то жена заревнует. Если что, засвидетельствуйте, что я был с вами, а не с Зинкой.