Операция «Турнир». Записки двойного агента - стр. 30
Заниматься вопросами компьютерного учета Рябов начал после того, как именем английской королевы спецслужбы Англии отказали ему во въезде в страну, лишив лондонскую резидентуру талантливого руководителя.
И через многие годы я слышал характерный голос Рябова – смесь баса и фальцета: «Думай, парень, о прикрытии, как оно работает на тебя, а значит, на разведку…»
С годами мой профессионализм развивался по двум направлениям – разведывательному и внешнеторговому. Но многие мысли, хорошо продуманные, часто не получали поддержку руководства, разве что ближайшего начальника. В НТР станут насаждаться чиновничье-бюрократические порядки, результатом которых будет снижение общей эффективности при видимой активности, разбухания штатов в центральном аппарате и в резидентурах.
Мне же пришлось работать в условиях, сформулированных великим полководцем Михаилом Кутузовым: от момента, когда ты познал истину, до времени, когда истина восторжествует, может не хватить и жизни. Моей оперативной жизни не хватило на многие задумки. И все же я нашел выход: методику выполнения заданий разрабатывать и реализовывать, не всегда согласуя детали разведывательной работы. С годами я понял, что поступал правильно…
…В кабинете Рябова я застал незнакомого мне сотрудника – худощавого, высокого и подтянутого, с изучающим взглядом. Это был руководитель токийской резидентуры, которая все чаще и чаще фигурировала в кругу сотрудников НТР как имеющая прямые выходы на информацию американского происхождения.
Короткая беседа-смотрины, и я получил приказ готовиться к уходу «под крышу» во Внешторг и затем выехать в Японию – не позднее января шестьдесят третьего года. Задание: наладить работу по добыванию информации по линии химических интересов разведки, и в первую очередь из США.
Для работы под прикрытием мне предстояло подготовить легенду-биографию, причем не только по документам, но и фактическую, «изобрести» для себя новую профессию. Естественно, я продолжил в легенде «нефтяное направление». Изучил и законспектировал три тома учебника по нефтепереработке – все эти крекинги, реформинга, платформинги… Разобрался в структуре Министерства нефтяной промышленности, опираясь на знания отца-нефтяника и брата – студента нефтяного института. Побывал на нефтеперерабатывающем заводе вблизи Москвы, на заводе производства специальных масел и автопокрышек в Ярославле и в научно-исследовательском институте, специализирующемся в области переработки пластмасс. Тогда я еще не предполагал, что именно пластмассы станут моей «новой профессией». Все, что связано с пластмассами, со временем стало моей навязчивой идеей и вошло в мою легенду-биографию.
Шаг за шагом формировалось мое разведывательное задание: нефтепереработка, нефтехимия, смазки, синтетические каучуки. А из особых – химические отравляющие вещества.
В годы войны Япония активно создавала и испытывала на людях химические отравляющие вещества, в том числе и химико-бактериологические. А как сейчас? Вот это и надо было выяснить в стране.
Подготовка документов прикрытия осложнялась тем фактом, что мне нужно было «закрыть» в легенде-биографии десять лет: учеба в военно-морском училище, контрразведывательной школе и службу на Севере, школу разведки и почти два года работы в НТР. В специальном отделе КГБ мне изготовили трудовую книжку, прикрыв «военные годы» работой в почтовом ящике – секретном учреждении по линии Министерства обороны. Мне изготовили диплом об окончании Московского нефтяного института, профсоюзный билет на десять лет и даже сменили партийный билет, выданный ранее в парткоме КГБ. И везде были настоящие подписи и печати. Помогала практика держать в кадровых подразделениях фактически всех организаций Москвы бывших сотрудников КГБ.