Операция «Северные потоки» - стр. 5
Демченко улыбнулся криво, словно разочаровался в умственных способностях собеседника, но сказать об этом не решается. Он провел здоровенной рукой по лицу, словно стирал смущение и недовольство. Очевидно, ожидал другой реакции от военных контрразведчиков.
– Мое дело заявить. Я это сделал. А дальше вам самим решать, как применить эту информацию. – Он встал, пододвинул стул к столу, видеокамера теперь фиксировала только его торс и руки. Демченко провел ладонью по ладони, словно смахивал невидимую пыль. – Я могу быть свободен?
– Разумеется! – спохватился контрразведчик. – В ближайшее время вы не собираетесь уезжать из города?
– Простите?.. – переспросил несостоявшийся диверсант таким тоном, словно собирался ударить оперативника, если тот ответит неправильно. – Вы намекаете на подписку о невыезде?
– Я намекаю на то, что с вами захотят поговорить снова, уточнить детали. Вы, как я понимаю, человек ответственный, раз решились сделать подобное заявление.
– Пока не уезжаю, – снизошел до ответа Демченко.
Хлопнула дверь, и запись прервалась.
Ермилов глядел на Егорова, а тот все еще смотрел на черный квадратик в центре экрана ноутбука. Практически квадрат Малевича, загадочный и бессмысленный.
– Мы можем его задержать? – мрачно и кровожадно спросил Вася.
– Основания? – Ермилов нажал на тыльную сторону экрана ноутбука, закрывая его. – Кина не будет. Как сказал бы наш Саша Петров, доказухи-то нету. Что думаешь?
– Сведения о его службе в семьдесят третьем достоверны?
– Проверили ребята, – кивнул Ермилов, пряча ноутбук в портфель. – Служил он до четырнадцатого года в Крыму, именно в том году семьдесят третий центр перебазировался в Очаков. Крым вернулся в Россию, а у Демченко в Севастополе отец-подводник. Ну Владислав и подал в отставку.
– Крысы бежали с украинского корабля? – ехидно определил Егоров.
– Ну почему? Может, для него семья важнее. Может, отец уже в возрасте и не слишком здоров. Да мало ли какие семейные обстоятельства, – пожал плечами Ермилов.
– Вы бы смогли забыть о присяге?
– Жизнь порой сложнее… – начал было Ермилов. – А вообще – нет. Иначе бы не присягал, если бы изначально сомневался.
– Вот и я о том же!
– Ладно-ладно, мы не психологический портрет его рисуем. Наша задача достать из него все возможное и невозможное. И попытаться вытянуть всю цепочку связей Демченко, по которым на него те люди вышли. Кто на той стороне этой цепи?
– Интересная семейка! – Егоров подложил себе подушку под спину и прилег настолько вольготно, насколько позволяли ситуация и субординация. «В купе и в бане все равны», – подумал он, слегка переиначив поговорку и покосившись на Ермилова. – Папаша присягал России, сын – Украине. Жили они дружно и счастливо. Пока Крым не стал нашим. Тогда сын стер трезубец с предплечья наждачной бумагой и вернулся в лоно семьи, усвистав в Турцию на заработки. Отчего-то ему не по нутру было поработать тем же боевым пловцом на благо России.
– В самом деле, – согласился Ермилов. – У них что, посреди дома пролегала госграница до четырнадцатого года?
– Между туалетом и кухней, – подсказал Егоров.
– Да и отец посодействовал бы продвижению сына по службе. Все-таки старпом на подлодке. Да-да, Василь Стефаныч, – подтвердил Ермилов, заметив удивление на лице зама. – Солидный папаша. Не последний человек.