Операция «РЫ», и другие приключения капитана дальнего плавания Гурова - стр. 33
– Завтра вернем!
– Номер машины запомни, – шепотом произнес Одинцов Гурову, взглядом провожая выезжающую с территории стоянки “бээмвешку".
– Номера-то литовские! – волнуясь, пролепетал капитан, записывая цифры и латинские буквы себе в блокнот.
– Толку, что литовские, рожа-то русская! Жаль, других не рассмотрели!
– Стекла тонированные, специально делают для бандюг.
– Ты хоть бы не лез, раз не готов к таким ситуациям! Посмотри – весь дрожишь!
Капитан действительно испереживался. Его пальцы дрожали, губы и усы заметно шевелились, и Гуров ничего не мог с этим поделать. В голубых глазах застыл явный испуг. Одинцов уверенно, как подобает бывшему военному, подошел к своей машине, открыл багажник и извлек из него бутылку обыкновенной российской водки, два пластмассовых стаканчика и литровую банку с огурцами. Затем он закрыл багажник, ловко вывинтил пробку и, налив по сто грамм водки на брата, сказал:
– Давай, капитан! По граммульке.
– Ты же за рулем!
– Тут уж не до руля, – он протянул Гурову огурец, – огурцы, кстати, с собственной фазенды – экологически чистые. Успокойся. Мне этот гаденыш и самому не понравился.
Капитан залпом влил себе в рот водку и сказал:
– Надо же! Не прошло и трех недель, а уже плати!
– “Пришел в меридиан"?
– Пришел, пришел… – ответил Гуров, разливая в равных пропорциях оставшуюся в бутылке водку. – Что будем дальше делать? Может в милиц…
– Ни в коем случае! – перебил Одинцов и добавил: – Начнутся разбирательства, засады и тому подобное. Суд, наконец. Эти гаврики отсидят свое и, выйдя на свободу, когда ты уже и забыл про все дела, отомстят, однозначно…
– И что же нам делать? Делать ведь что-то надо?
– Первым делом, раздадим дорогие машины автовладельцам.
– Так! – согласился Гуров.
– Так-так! Сам понимаешь, капитан, если “крыша” рассердится, то мы с тобой всю оставшуюся жизнь будем расплачиваться за эти крутые тачки.
– Согласен, капраз. Дальше что?
– Дальше надо быстро все продать и закрыть это заведение.
– Ты что – спятил?
– Нет, капитан. Даже хорошо, что они наехали…
– То есть?
– Ты посчитай, сколько денежных знаков мы с тобой выручим итого с продажи тачек Данека?
– Так, – засуетился капитан, подсчитывая на ходу, – четыре тысячи с четырех “кадеттов”, две с половиной за “аскону”, полторы за “эскорт”, тысячу за “фиесту” – всего девять штук долларей.
– Все посчитал? – с сомнением в голосе уточнил Одинцов.
– Вроде…
– А расходы на растаможку и прочее?
– Блин, забыл!
– Короче, тыщ на семь надо рассчитывать. Хватит на “капельку”, как у твоего Данека. Соображаешь, капитан?
– Соображаю, капраз. Хорошо соображаю!
– Только не подумай, что я пошел на поводу у тебя – кинуть Данека. Я не “кидала".
– И я не “кидала”. Он сам напросился. Мы это уже обсуждали, капраз.
– Я просто хочу подчеркнуть, господин капитан, на будущее…
– Светлое будущее… – акцентировал Гулов. – Хорошо, капраз. Я все понял…
– Если бы не обстоятельства…
– Да понял я, капраз, понял!
Переживание случившегося и влияние сорокаградусной жидкости способствовали углубленному выяснению отношений. Языки оппонентов все более заплетались в лабиринтах взаимных упреков. К тому же, закуска в единственном ассортименте, не считая огуречного рассола, закончилась так же быстро, как и появилась. Ее было явно маловато – всего один литр. Зато водки хватало – по полбутылки на брата. Эта диспропорция не осталась не замеченной. И в первую очередь, со стороны господина капитана дальнего плавания. Вообще, было непонятно, что на него нашло. Но поезд, как говорится, ушел и отступать уже было некуда. Накипь старых мореманских обид неожиданно выплеснулась на Одинцова.