Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах - стр. 30

– У меня нет денег, – с тоской в голосе ответил Ландезен.

– Давайте посмотрим. Выворачивайте карманы. И дайте мне портмоне.

– Десяти фунтов довольно?

– Пятьдесят.

– Двадцать.

– Сорок. Не жмотьтесь, пан Ландезен.

– Тридцать.

– Нет, мсье, больше я не уступлю ни пенни.

– Тридцать пять.

– Добже, – согласился поляк и протянул руку.

Ландезен достал пухлый бумажник и, не раскрывая его, долго ковырялся внутри пальцами.

– Что же пан Ландезен теперь собирается делать? – спросил Фаберовский, убирая деньги.

– Представляете, как я был поражен, прочитав в газетах, что суд не только приговорил бомбистов к трем годам тюрьмы, но и меня заочно к пяти годам тюремного заключения! Я объявил своим знакомым, что уезжаю на несколько дней, чтобы по возвращении реабилитировать себя от возведенного на меня бомбистами обвинения, и бросился к Рачковскому. На что Петр Иванович спокойно ответил, что мне не остается ничего иного, как навсегда исчезнуть.

Фаберовский невесело усмехнулся. Рачковский, похоже, любил, чтобы исполнители его планов бесследно исчезали. Но не всегда это ему удается и у них с Артемием Ивановичем он еще попляшет!

Ландезен заметил усмешку поляка и сказал:

– Через несколько дней Ландезен исчезнет точно также, как когда-то исчез Авраам-Аарон Мойшевич Геккельман. Возникнет какой-то другой человек в каком-то другом месте, может быть даже женится и обретет покой, но вы уже ничего не будете знать об этом.

Он умолк и поляку показалось, что чайки, то и дело пикировавшие к поверхности воды за куском брошенного им хлеба, взлетая, над кем-то из них злорадно смеются, но не мог понять, над кем именно. Иногда еврей поворачивал голову к Фаберовскому, словно хотел что-то сказать, однако так ничего и не сказал. Высадившись в Дувре и сев в одно купе, они молча проделали путь до вокзала Ватерлоо, где поезд расформировали, прежде чем развезти вагоны на разные лондонские вокзалы на левый берег Темзы. Когда кондуктор дал свисток к отправлению, Ландезен встал, открыл дверь купе и сказал, прежде чем спрыгнуть с подножки вагона на поплывший назад перрон:

– Вы только не обижайтесь, Фаберовский, но вы дурак. Когда я сел рядом с вами, я вас не узнал. И вы могли добраться к себе домой и жить там в тишине и покое, никем не тревожимые. Но вы польстились на мои тридцать пять фунтов и уже сегодня вечером Рачковский будет знать, что вы объявились в Лондоне. Он давно уже забыл про вас и вашего приятеля, но теперь вы опять станете представлять для него угрозу и он сотрет вас с лица земли.

12–13 июля

Оказавшись в Лондоне, первым делом Фаберовский отправился на Стрэнд, 283, где полтора года назад находилось его детективное агентство, порученное им перед самым бегством своему помощнику, частному детективу Батчелору. Но домохозяин сказал, что мистер Батчелор еще полтора года назад закрыл все дела, продал мебель и съехал, но куда именно – неизвестно. Найти следы Батчелора ему не удалось, и он направился в библиотеку Британского музея, где взялся просматривать подшивки газет за конец ноября-декабрь 1888 года, пытаясь найти, не вызвало ли их бегство какой-нибудь интерес в Лондоне.

Никаких намеков на то, что полиция заинтересовалась их исчезновением, он не нашел, зато в «Дейли телеграф» от 20 декабря в отделе объявлений обнаружил следующее: