Операция «Карантин» - стр. 41
Лишь только шины «жигулей» зашуршали по дорожке, как на крыльце появился хозяин дачи. Роман Борисович Березницкий собственной персоной. Худощавый, лысоватый мужчина лет сорока пяти, с большим крючковатым носом, немного сутулый, он на первый взгляд не производил особого впечатления. К тому же был он порывист в движениях, говорил быстро, отрывисто, иногда глотая слова, и от этого казалось, что он не имеет своего собственного мнения и всегда готов не только согласиться с чужим, но и принять любую точку зрения. Однако на деле всё было абсолютно не так. Видимость покладистости не соответствовала делам Березницкого. Ни к каким политическим партиям – ни к левым, ни к правым, ни к центру – он не примыкал, а был, не только на словах, но и на деле, сторонником одного направления – здравого смысла. Именно поэтому его постоянно привлекали к работе в правительстве, когда требовалось провести в жизнь действительно государственное решение, и именно поэтому он долго на ответственных постах не задерживался. То есть его потенциал использовали по принципу: «сделал дело – гуляй подальше!» Причём под первой половиной подразумевалось нужное на данный момент правительству решение, а под второй – личные идеи Березницкого об укреплении государственности. Обжёгшись таким образом пару раз, Роман Борисович тем не менее не отказывался на два-три месяца занять какую-либо ответственную должность, если видел возможность хоть как-то способствовать укреплению государства. Но именно эти осечки и привели Березницкого к мысли создать свою оперативную группу внешней и внутренней разведки, чтобы не быть слепым котёнком в политических интригах и экономических афёрах на самом высоком уровне.
– Спасибо, – поблагодарил Алексея Полынов, выбираясь из машины.
Алексей только кивнул.
Березницкий не стал ждать, пока Полынов взойдёт на крыльцо. Быстро спустился по ступенькам и, хрустя гравием, направился к «жигулям».
– С возвращением, Никита Артёмович, – пожал руку Полынову, смотря в глаза острым, проницательным взглядом.
– С добрым утром, Роман Борисович.
– Как добрались?
– А вы не чувствуете? – саркастически усмехнулся Никита и сморщил нос.
– Н-да, некоторое амбре ощущается… – согласился Березницкий, но тут же дипломатично увёл разговор в интересующую его сторону. – К сожалению, был вынужден отозвать вас раньше срока, но всё же – как с вашим заданием? Удалось что-нибудь выяснить?
– А вот о делах, Роман Борисович, извините, только после душа, – отрицательно покачал головой Полынов.
Таких ответов Березницкий от подчинённых не любил. Дело, прежде всего дело, а личные проблемы потом. Так он жил сам, этого же требовал и от своих сотрудников. Жёстким взглядом он заглянул в глаза Никите и встретил в них непреклонный отпор.
– Хорошо, – порывисто согласился Роман Борисович. – Я вас понимаю. Идёмте.
Он подхватил Никиту под руку и увлёк в дом.
– Мне бы свежую одежду, – сказал Никита. – И обувь…
– Хорошо, хорошо, – кивнул Березницкий и на ходу бросил Алексею: – Алёша, подыщите, пожалуйста, что-нибудь подходящее Никите Артёмовичу… Прошу, – распахнул перед Полыновым дверь.
– Машенька! – позвал он из прихожей. – Маша!
Со стороны веранды чуть ли ни мгновенно появилась молоденькая прислуга в тёмном платьице и белоснежном накрахмаленном кокошнике.