Опекун. Повесть - стр. 16
«Вот ведь, господи, человека еще нет, девять лет всего, – думал я про нее, – а какая уже женщина, блин. Вот уж сучье племя, воистину».
После десерта Ольга сказала, что ей неплохо было бы поехать позаниматься перед завтрашним переводом. И что мы можем спокойно догулять, а она и сама отлично доберется на такси. Мне еле удалось уговорить ее остаться.
На аттракционах Ольга с нами не каталась. Единственно проехала кружок на колесе обозрения. Мы с Машей прокатились дважды. Велосипед мы оставили у дежурного. Потом на велике сидела Ольга, ожидая, пока мы накатаемся на очередных каруселях или американских горках.
Когда мы, наконец, засобирались назад к машине, Ольга сказала:
– Нет, ребят, давайте вы одни. Пока вы до тачки доберетесь, я уже дома буду.
И я не стал ее удерживать.
Однако добрались мы быстро. Машка устала, и ехать на велосипеде не могла. Она ехала на мне, а велик я катил рукой.
Как я и ожидал, Ольгиного пежо на стоянке у дома уже не было. На столе на кухне она оставила записку: I’ll be back. И нарисовала кулак с поднятым большим пальцем.
– Можешь прочитать? – спросил я Машу. Английский она учила уже два года.
– Я буду взад, – с запинкой перевела она.
Я заржал, не удержался.
– Нет, – смеясь проговорил я, – она не будет в зад. Она просто вернется. У тебя на завтра уроки есть?
– Поназадавали, – вздохнула Маша.
– Сейчас делаем уроки, потом ужин, душ и спать. И никакого телевизора, – составил я программу на вечер. – У тебя завтра непростой день. Когда ты вернешься из школы, меня дома не будет. У меня работа, поэтому обедать будешь сама. Если захочешь, можешь потом пойти погулять. Только от дома далеко не уходи, чтобы не заблудиться. И телефон с собой не забудь. Если что, звони мне. Потом еще поучимся дверь отпирать-запирать.
– А у меня ведь нет никакого чипа, правда? – спросила Маша.
– Конечно, нет. Я шутил, – улыбнулся я.
Маша кивнула.
– Ничего, я и так не потеряюсь, – пробурчала она себе под нос.
– Да, вот еще что, – продолжил я давать ценные указания. – Когда у тебя в школе сопрут айфон, а сопрут его обязательно…
Маша испуганно на меня взглянула.
– Не пугайся и не расстраивайся. Купим новый.
– Не сопрут, – уверенно сказала она.
– Хорошо, – не стал спорить я. – Давай теперь, что у тебя с уроками?
Ольга приехала через три дня. Я был рад ее видеть. Маша нет, и это тоже было видно.
– Оль, у нас с Машкой проблема, – сказал я, когда, после ужина и полученной порции принцесс, девочка была ингибирована в кровати. – Мы ездили к ней домой, там одежды для нее никакой нет. Или мала стала, или такая страшная, что на ребенка не наденешь. Давай мотнемся по магазинам, купим ей. Ты все-таки лучше в этом понимаешь.
Ольга поморщилась, но согласилась.
– Когда? – спросила она.
– Завтра пятница, давай на выходных.
– В субботу. В воскресенье иду к маме.
– В субботу если только с утра, потом дороги забьют, – теперь поморщился я.
– А что мешает? Я могу у тебя до воскресенья побыть. Заодно и обедом нормальным пару раз накормлю.
– По субботам Машка учится, бедные дети. Ладно, пусть у ребенка будет праздник, не пойдет в школу.
– У нее и так сплошной праздник с таким папой, – проворчала Ольга. – Лучше, небось, чем с родной мамой было.
– Конечно, лучше, – согласился я. – Мама у нее от рака умирала.
В субботу поехали в «Рио» на Севастопольском. Провели там полдня, и это были очень плохие полдня. Машке купили кеды и джинсы. Все. Вся остальная одежда была отвергнута. Нет, Маша не падала на спину и не кричала, что такое она носить не будет. Она с молчанием соглашалась на любое предложение. Но ее молчание было столь красноречиво, что сразу становилось понятно: она сирота, и выбирать у нее права нет, но эту модель, или этот цвет может предложить только человек с полным отсутствием вкуса и воображения.