Опасный синдром - стр. 24

– Нет, не считается, – покачал головой доктор. – Любимое занятие – это то, что приносит удовлетворение.

– Тогда музыка. Я люблю играть на рояле.

– То есть, отдыхая от игры на рояле, вы играли на рояле? – усмехнулся Кларк.

– Вроде того. А вы, позвольте угадаю, в свободное время читаете? Толстой, Манн, Гюго и Фрейд – ваши любимые авторы. Даже не сомневаюсь.

– Мария, чтобы чем-то заниматься в свободное время, нужно его иметь. А у меня его просто нет. Так сложились обстоятельства, но я не поверю, что вы ограничили себя лишь музыкой.

– Увы. В остальном я ничем не примечательная личность с весьма узким кругозором.

В последующем Кларк частенько устраивал Марии блицопросы, напоминающие шоу, которое шло по субботам, где нужно было дать ответ как можно быстрее, чтобы не сгорели очки. Он спрашивал о любимых животных, питомцах, пристрастиях в еде, фильмах, местах, где Мария проводила время, книгах, которые ей нравились. Единственный раз Мария солгала. Это был вопрос о любимом цвете. Мария назвала зеленый, хотя на самом деле любила голубой – цвет неба, которого она не видела почти год.

4.3

Из «Маунт Синай» ответили только спустя три недели. Ответ оказался неожиданным. За последние шесть лет роженица с именем Люси Мейсон в больницу не поступала. Не значились в их картотеке употребленные вместе с фамилией Мейсон Алисия, Люция, Люсьена и прочие созвучные имена, которые смог сочинить Кларк.

– Знаете, что я думаю, – Кларк уселся на стул, это означало, что он настроен на долгий разговор, – никакой Люси Мейсон не было, – игнорируя возмущенный вздох Марии, он продолжил: – Это ваше альтер-эго, Мария. Последние разговоры о мелочах были неслучайны. Наши специалисты составили ваш психологический портрет. Вы типичная домохозяйка, хорошая мать и супруга, но, к сожалению, неверная, – продолжать доктору пришлось, повысив голос, чтобы заглушить громкий смех Марии.

– Описанные вами отношения с Джефом Коннором свидетельствуют о том, что вы не осуждаете адюльтер, допускаете смешивание рабочих и личных отношений. Я бы сказал даже не личных, а близких отношений, слишком близких. Возможно, даже в целях получения покровительства.

Мария закрыла лицо ладонями, потом потерла виски – ее голова начинала болеть:

– Что за вздор вы несете? Сомневаюсь, что в этой дыре могут быть нормальные специалисты. И когда вам удастся связаться с Джефом, вы сами убедитесь в их непрофессионализме.

– Мария, полиция нашла Джефа.

– Нашла?

– Он проходит курс реабилитации в Калифорнии.

– Что с ним?

– Уже ничего страшного, восстанавливается после аварии.

– Господи! Какая авария? – она в ужасе поднесла ладонь к губам. Стены палаты вдруг начали плыть, и Марии показалось, что она вот-вот потеряет сознание.

– Он всё рассказал, Мария. Под нажимом полиции. Хотя, я уверен, он бы с радостью похоронил эту мутную историю.

– Я ничего не понимаю.

– Мария, помните, вы рассказывали, что ехали в машине вместе с вашим концертным директором? Вот так почти и было, за тем исключением, что Джеф не концертный директор, а директор музыкальной школы, и ехали вы не из Карнеги-холла, а в Найек.

– Глупости! – выкрикнула она, а потом, немного успокоившись, добавила требовательно: – Ладно, хорошо. Что мы забыли в Найеке?

– Если ехать всё время вверх по девятому шоссе, то можно приехать в потрясающе красивое место. Насколько красивое, настолько же тихое и практически безлюдное. Лес. Птицы. А в самом начале леса недорогие бунгало, которые сдают, не задавая лишних вопросов.