Опасный синдром - стр. 19
Мария вспомнила, как он единственный из тройки продюсеров спросил, кто автор произведения, которое она играла. Для нее стало настоящим шоком, когда он назвал ее имя, ее, а не Дерека Майлза, бесспорного фаворита конкурса.
Позднее, спустя несколько лет, когда они валялись с Джефом на диване в обнимку, она спросила у Джефа, почему он выбрал ее.
– Ты случаем не прогадал? У Дерека редкий талант, и это видно невооруженным глазом.
– А у тебя душа. Не знаю кто как, а я заметил это сразу.
– Душа, – Мария разочарованно хмыкнула, она-то втайне надеялась на слова, что ее способности ничуть не хуже, чем у Дерека.
– Ладно, скажу честно, что повлияло на мой выбор. Мне бы не хотелось сейчас обниматься с Дереком, – он рассмеялся и громко чмокнул ее в щеку.
– Мое дебютное выступление состоялось на открытие Риверсайдской церкви после реконструкции, – продолжила она, не глядя на Кларка. – Джеф приложил немало усилий, чтобы убедить ее старшего священника. Событие освещалось в прессе. Прихожане, делясь впечатлениями, говорили, что не могли сдержать слез при звуках рояля, настолько музыка затронула их сердца. После службы сам старший священник подошел к Джефу и сказал, что почувствовал, как во время моей игры на церковь снизошла благодать. В этот день я потеряла отца и Кейтлин, и было бы вполне логично, если бы Джеф тоже исчез из моей жизни, заменив меня кем-нибудь менее проблемным, да тем же Дереком. Но Джеф остался оберегать и опекать меня, зная наверняка, что первые несколько месяцев после потери от меня вряд ли можно было ожидать каких-то результатов.
– А потом ваши отношения переросли в романтические? – предположил доктор.
– Нет. Какая романтика? – вполне искренне возмутилась Мария. – Нас не связывали никакие обещания и обязательства, кроме тех, что были указаны в контракте.
– Тогда секс, полагаю, тоже входил в его условия? – ехидно заметил он.
– Нет, он не был обязательным.
Марию раздражали слишком личные вопросы доктора, но она не кривила душой, говоря об отношениях с Джефом. Помимо работы, их связывало нечто большее, что не вписывалось в рамки общепринятых понятий. С ним было легко – легко работать, легко общаться на любые темы, легко заниматься любовью. Она доверила ему не только свою карьеру, но и жизнь. При этом в его жизнь Мария не вмешивалась. Она била ключом. Как он успевал при своей бешеной загруженности развлекаться, для нее оставалось загадкой. Его романы длились недолго, на светских раутах каждый раз его сопровождала новая пассия. Актрисы, певицы, модели сменяли друг друга, а Джеф смеялся над своим непостоянством, говоря, что его друзья уже делают ставки на то, сколько продержится очередная подружка.
Мария не ревновала, не чувствовала уколов самолюбию, когда на страницах журналов ей попадалась его фотография с какой-нибудь красоткой. Она оценивала только, насколько хорошо девушка получилась. Что касается Джефа, на фотографиях он всегда выглядел идеально – его прищуренные глаза лучились, а улыбка очаровывала. В реальной жизни он тоже был идеален, за исключением тех случаев, когда просыпался помятый, с жутким похмельем и сам не понимал, зачем бросил в клубе разочарованную подружку и уехал, причем не к себе, а к Марии.
Впрочем, Джеф часто относился к ним несерьезно. Мария вспомнила один случай. Вечером они смотрели бейсбол, развалившись на диване. Мария устроила голову на коленях Джефа, подложив под нее подушку, вяло следила за передвижением игроков по полю и почти засыпала – болельщик из нее был никакой. Джеф время от времени делал пару глотков из запотевшей бутылки «Будвайзера», а свободной рукой поглаживал волосы Марии. Трель звонка вынудила Джефа поставить бутылку на подлокотник дивана и взять мобильник. Мария невольно прислушалась к приятному женскому голосу. Неведомая девушка предложила Джефу провести этот выходной вместе, и когда Джеф ответил, что очень занят, она явно расстроилась и по-детски раскапризничалась, пытаясь уговорить его.