Опасные тени недоверия - стр. 7
– Ну что Рэнуша, теперь дело за тобой, наследников жду. Зачем нам этот огромный дом, без детской беготни, визга, смеха?
А потом… потом, как-то незаметно любовный шторм поутих, в голове стали появляться другие мысли. Он даже не предполагал, что однажды будет смотреть на неё спокойно, отстранённо, как на постороннего человека.
***
Алексей растянулся в раскладном кресле самолёта, продолжая вспоминать их совместные разговоры, временами встряхивал головой, будто отгоняя тревожные мысли, но старался успокоить себя: “Зря я всполошился. Не верю! Я сейчас приеду, и даже если она спит, разбужу, загляну в её сиреневые, блестящие глаза и всё пойму. Сам пойму, без слов, без вопросов!”.
Свою машину Алексей всегда оставлял в аэропорту, на специальной парковке, для удобства передвижения, и через сорок минут уже подъезжал к дому.
Охранников у них не было, а прислуга была приходящей: убрать, приготовить, уйти. Рэна не хотела посторонних людей в их личном пространстве. Зато дом был окружен крепким забором, имелась супернавороченная сигнализация, которую они включали, если уезжали куда-либо. Тихо, темно, всё спокойно. И напряжение уже стало покидать Алексея. “Какую глупость я сделал, что сорвался, приехал, оставил там одну Кристину. Я стал очень мнительным. Быть того не может, чтобы Рэна пошла против меня. Для этого нужно работать в команде, с кем-то более циничным, ушлым. Не верю!”.
Но в ту ночь Алексей, так и не взглянул ей в глаза. В ту ночь они так и не поговорили. И вопросов не нужно было задавать, и будить её не надо было. Всё это оказалось не нужным, всё было пронзительно ясным. Он помнил только мгновенную оледенелость своего организма, почувствовал мощный озноб, который затряс его тело. Пальцы рук так тряслись, что казалось сейчас оторвутся от ладоней.
И чтобы удержаться на ногах, не упасть на пол, он безвольно опустился на пуфик перед… своей спальней.
Какая безжалостная картина предстала перед ним. Это был немыслимый, жёсткий удар. Его пронзила острая, отчётливая мысль: “Теперь эта спальня и весь этот дом уже никогда не будут принадлежать мне. Никогда!”.
Они… лежали в их роскошной супружеской спальне, расположив перед собой поднос на ножках, пили красное шампанское, ели фрукты и весело разговаривали. Он ни слова не мог понять, потому что говорили они на своём языке. В их спальне, напротив кровати был расположен туалетный столик, с косметическими принадлежностями жены. Из большого зеркала, будто в насмешку, ясно, чётко выглядывали их обнажённые тела.
Глава 4
Она лежала рядом с… нет это просто немыслимо, нереально… Как такое может быть? Ведь сама же, знакомя их, сказала: "это сын моей маминой сестры".
Её брат – Асим Дадашев не так часто, но всё же приходил к ним, на праздники, на дни рождения, обедал, готовил потрясающие шашлыки в саду.
Алексей даже немного жалел этого родственника, посмеивался над его невзрачностью: “Ну и братишка у Рэны, какой-то неудалый уродился”.
Про себя называл его "коричневый брат". Удивлялся такому сочетанию внешности. Коричневый цвет волос, бровей, глаз. И даже цвет лица был коричневым. Ниже Рэны на полголовы. Руки, ноги как жалкие худые плети, без бицепсов, без мышц. Волосы у него были всегда прилизанные, будто маслом обмазанные. Что было примечательным в его фигуре? Живот! Который бесстыдно выпячивался. И это в 28 лет!