Опасные тайны - стр. 69
Он помолчал, потом заговорил снова:
– Я влюбился в нее, как только нанялся сюда на работу конюхом. Твоей матери было тогда лет восемнадцать. Должен сказать, за всю свою жизнь я не встречал второй такой женщины. Но, разумеется, я не рассчитывал, что она обратит на меня внимание. С какой стати?
Келси продолжала следить за тем, как Моисей пытается накормить жеребца овсяной болтушкой, и видела его доброту, силу, мягкую настойчивость.
– Мне кажется, я ее понимаю, – заметила она наконец и, неопределенно помахав в воздухе рукой, шагнула в бокс, остановившись рядом с Моисеем. – Что с ним такое?
– Ларингит.
– Ларингит? Разве лошади болеют ларингитом? И как это определить?
– Смотри… – Моисей взял ее руку в свою и заставил провести по горлу лошади. – Чувствуешь – припухлость?
– Да. Бедняжка… – Ласково приговаривая, Келси несколько раз погладила животное по шее. – Это серьезно?
– Может быть серьезно. При сильном ларингите лошадь может запросто задохнуться от недостатка воздуха.
– Умереть? – Келси в тревоге прислонилась щекой к щеке коня. – От больного горла?
– Для тебя это больное горло, но у лошадей все иначе. Он поправится, правда, малыш? Видишь, он еще даже не может ничего есть, кроме болтушки и чая из льняного семени.
«Чай для лошади! Подумать только!»
– А не нужно его показать ветеринару?
– Нет, если только не станет хуже. Мы держим его в тепле, даем подышать парами эвкалипта, три-четыре раза в день мажем язык камфарой. Теперь он уже даже не кашляет, а это хороший признак.
– Какую часть работы ветеринара вы здесь выполняете сами? – поинтересовалась Келси.
– Мы зовем Мэтта, только если не можем справиться сами.
– Я думала, что тренер должен только готовить лошадей к скачкам.
– Тренер должен делать все. Иногда даже может показаться, что в списке его обязанностей непосредственно лошади занимают весьма скромное место. Проведи как-нибудь со мной денек – сама увидишь.
– Мне бы очень этого хотелось.
Моисей озадаченно поглядел на нее. Он предложил это просто так, отнюдь не рассчитывая на то, что Келси согласится.
– Я начинаю задолго до рассвета.
– Я знаю. Возможно, я буду тебе только мешать, но мне хотелось бы что-нибудь делать… пока я здесь. Например, чистить стойла или приводить в порядок упряжь. Конечно, я не рассчитываю, что мне доверят самих лошадей, но я терпеть не могу ничего не делать.
«Дочь своей матери, – подумал Моисей. – Ну что ж, посмотрим…»
– Здесь всегда найдется какая-нибудь работа, – сказал он. – Когда ты хочешь начать?
– Сегодня во второй половине дня или завтра с утра. Сейчас я должна сделать одно дело. – При мысли о том, что ей предстоит, настроение Келси заметно упало. – Откровенно говоря, я предпочла бы кидать навоз, но другого выхода нет.
– Приходи, когда освободишься.
– Хорошо. Кстати, я хотела спросить, нельзя ли мне взять какую-нибудь лошадь? Я умею ездить верхом.
– Ты – дочь Наоми. Это значит, что ты умеешь ездить верхом и не должна спрашивать разрешения, чтобы взять лошадь.
– И все-таки я предпочитаю спросить.
– Ладно, оседлаем тебе Юпитера, – решил Моисей. – Он тебе подойдет.
Чалый жеребец очень любил бегать. Три года назад он вышел в отставку, но так и не смирился со своим новым положением просто верхового животного. Впрочем, довольно часто его использовали для того, чтобы выводить участников скачки на трек во время парада, и Юпитер выполнял свои новые обязанности с величавым достоинством, хотя он, конечно, предпочел бы мчаться по кругу с развевающейся гривой.