Опасные небеса - стр. 24

– А что было дальше?

– Дальше? Эти девицы непременно попали бы на корабль, но тут вмешалась Николь. Она посмотрела на них, те на миг застыли, а затем побежали прочь, крича нечто вроде – ками, ками! Это и есть те самые знаменитые красотки с Островов? – и когда я кивнул, подтверждая его догадку, Рианель крякнул: – Да уж, впечатляет.

Я снова кивнул, соглашаясь с ним: не то слово. Затем вдруг вспомнил увиденную картинку на палубе «Мантельского удальца», представил свою обросшую бородами команду в окружении полуголых красоток и вздрогнул.

Нет, не потому что заботился об их нравственности – просто когда бы мы в таком случае на Виридиан отправились? Вон Родриг, на что кремень, когда дело касается выпивки, и надо же так набраться! Взгляд мой упал на самого Родрига: как раз в этот момент из-за борта показалась сетка с его телом. Затем похолодел: Мирра смотрела на меня таким взглядом, как будто считала, что девушек отправил на «Небесный странник» именно я. До нее самой мне дела нет, но что подумает Николь? Боюсь, мне теперь долго придется оправдываться. Вот только вопрос: захочет ли она их выслушивать, мои объяснения? Недаром же ее не видно на палубе, хотя время еще совсем не позднее.

– Энди от Мирры досталось за то, что он изгонять этих девиц не помогал, – улыбнулся Брендос. – Боюсь, завтра он будет взирать на мир одним глазом.

«Ты-то, господин Брендос, почему не помог? – думал я уже по дороге в каюту. – Уж не потому ли, что сам проникся их видом?»

– Это Родриг и послал девиц сюда, – сообщил поднявшийся на палубу Аделард. – Когда еще разговаривать был в состоянии. Сказал, что здесь их ждут с нетерпением.

Дверь в каюту я открывал осторожно: вдруг в меня сразу же что-нибудь прилетит? Николь совсем не скандальная девушка, и вывести ее из себя очень сложно, но на тех, кто сам о себе заботится, и Создатель взирает с особым расположением.

Затем вдруг подумал: «Отважный капитан Люкануэль Сорингер, с честью выходивший из множества трудных, иногда почти неразрешимых ситуаций, крадется в свою собственную каюту как вор». С самым независимым видом оглядел палубу: вдруг кто-нибудь меня увидел, и ему пришла в голову точно такая же мысль.

Я застал Николь спящей. На лице ее была улыбка, такая красивая, что я даже полюбовался ею некоторое время, а в руке она сжимала бусы из жемчуга. Стараясь не шуметь, осмотрел каюту. Как будто бы все целое, все на своих местах. И еще на столе прикрытое крышкой металлическое блюдо, а рядом с ним укутанный чайник, чтобы не успел остыть до моего прихода.

«А я ведь действительно не ужинал! – внезапно почувствовал я голод. – Полдня провел на „Удальце“, но о еде как-то даже не вспоминал».

Затем, поедая пирожки с мясной начинкой, поджаристые, с корочкой, как я и люблю, глядя на спящую поверх одеяла Николь, подумал:

«Вот было бы неплохо, если бы она укоротила ночную рубашку как юбки у этих паурянок. Ножки у Николь такие стройные, что всем этим островитянкам до них, как до края света на коленях. Только ведь не согласится она ни за что».

Против всех моих ожиданий, первым, что я увидел следующим утром, была ласковая улыбка Николь. А когда я попытался все ей рассказать, она просто приложила палец к губам: молчи, мол, все хорошо. Буквально следом прибыл господин Кайль.