Опасные игры в любовь - стр. 4

Тут не только глаза офигенные. Задницу и сиськи я еще там оценил, на вечеринке. Осталось попользоваться.

– Руку убрал, – неожиданно жестко произносит девчонка.

– А то что? – я и не думаю слушаться. Наоборот, сильнее сжимаю пальцы и чуть веду их вверх.

– Огорчу.

– А, может, порадуешь? Я как-никак спас тебя. Клим бы сделал что хотел. Нахера ты вообще с ним пошла?

– Спас, – она кивает и берет меня за запястье. – Спасибо.

Мотаю головой и цокаю.

– Так не благодарят.

– Чего тебе надо, а? – злится она. Но ее злость только еще больше заводит меня.

Чуть напрягаю бедра и шире развожу ноги. У меня уже привстал и член приятно так упирается в ткань.

– Ну, например, в знак благодарности можешь отсосать мне, – улыбаюсь и подмигиваю ей.

Девчонка хлопает глазищами и то открывает ротик свой, то закрывает. Как рыбка.

– Ты офигел? – произносит, наконец.

– Ну, я из-за тебя лишился секса сегодня. Сделал доброе дело, – поправляю ремень и кладу руку себе на ногу, большим пальцем проводя по возбужденному стволу. – А за добрые дела надо платить добром. Выбирай: или идем ко мне ночевать, или… – многозначительно смотрю на нее, отпускаю коленку и пальцами тянусь к ее губам. – Или ты здесь меня порадуешь, – и второй рукой берусь за пряжку ремня.

Хочу ее. У нее и губы зачетные. Что я все с глазами-то? Тут такой ротик!

– Поцелуй меня, – вдруг произносит девчонка и сама тянется ко мне. Смотрит на мои губы.

В груди разливается приятное тепло. Да, детка, сейчас порадуешь меня здесь, а потом на всю ночь пойдем. Что-то подсказывает мне, что ты та еще горячая штучка.

Наклоняюсь к ней, концентрируясь только на ее губах. Приоткрытых, таких пухлых и манящих. Ярко-розовых от возбуждения. И, вот, почти касаюсь их. Прикрываю от накрывающего наслаждения глаза.

И резкая боль! Задыхаюсь! Жадно открываю рот и пытаюсь заглотить хоть немного воздуха. И сгибаюсь от боли. Вжимаю в подрагивающее от судорог резкой боли тело руку. В районе солнечного сплетения. Именно там болит. И боль такая дикая!

Это ведь сучка эта меня туда ткнула! Но сделать ей ничего не могу. Да я выпрямиться не могу, блин! Стискиваю зубы от бессилия.

– Хорошо сгибаешься! – слышу звонкий голосок. – Сам себя сможешь порадовать! – и она еще и по шее меня ударяет легонько, заставляя лицом почти в свои ноги уткнуться. – Придурок! – бросает свысока.

Слышу щелчок. Она разблокирует двери и сбегает.

– Сууууука, – цежу я, морщась от боли и глядя в открытую дверь на скрывающуюся за поворотом задницу.

– Мамай, здорово!

– Здорово, – жму кулак и толкаюсь плечом с напарником по команде, когда захожу в раздевалку перед тренировкой.

– Ты что такой? Не выспался? Всю ночь Ирка на тебе гоняла?! – и раздается гогот пацанов.

– Да пошли вы, – хмыкаю, вспоминая вчерашнюю ночь.

Не выспался, конечно! Полночи пытался в себя прийти после удара в солнечное сплетение. Кое-как оклемался. Овца!

– Мамай у нас теперь правильный! Защитник! – из-за шкафа слышится усмехающийся хриплый голос Клима.

Он выходит, прихрамывая, и на лице – ссадины. Это я его вчера приложил, что ли?

– Ну, что? Получил награду? – хмыкает он, подходя совсем близко и глядя на меня исподлобья. – Стоила сучка того, чтобы другу по морде дать?

– Скажи спасибо, что я дал по морде, а не в камере опустили! – бросаю я, доставая форму, и начинаю переодеваться. – Я тебя спас.