Опасные игры - стр. 23

– Тяжёлый развод, – наконец ответил он. – Я не мог больше жить с ней в одном городе.

Я не знала, почему меня так удивило, что он был женат. Почему бы и нет? Хотя нам было всего по двадцать шесть, он был слишком красив, чтобы не попасться в капкан.

– Ой, – сказала я, не зная, что ещё сказать. – Мне очень жаль.

– Да, и мне тоже, – он переключил всё внимание на сцену, на лохматую группу в обтягивающих джинсах. – У нас к тому же общий сын.

Это удивило меня ещё больше. У него сын? Я почувствовала что-то странное. Разочарование? Ревность? Трудно было сказать точно, но явно что-то неприятное.

– Сколько ему лет? – спросила я.

– Три с четвертью, – сказал Кэмден с улыбкой. – Его зовут Бен.

– Красивое имя.

Его глаза зажглись гордостью, улыбка стала шире.

– Спасибо. Она добилась полной опеки, и она меня ненавидит, так что я вижу его реже, чем мне бы хотелось. Но по крайней мере я стараюсь платить больше алиментов, чем положено. И письма ему пишу. Так что не такой уж я паршивый отец.

При словах об алиментах по моей спине прошёл холодок. Я сделала вид, что всё в порядке.

– Ты смотри, Кэмден Маккуин. Ты был женат, у тебя ребёнок. Думаю, ты совсем вырос, – я подняла стакан. – За это надо выпить.

Он наклонил голову, мы чокнулись стаканами. Потом, положив руки на стол, Кэмден спросил:

– Хочешь его увидеть?

– Кого? Твоего сына?

Он подался вперёд, выставил колено и закатал штанину, так что я увидела улыбчивое лицо очаровательного мальчика, наколотое на лодыжке Кэмдена. Татуировка получилась удивительно реалистичной – сложная штриховка, выразительные глаза.

– Ты сам её сделал? – спросила я с любопытством. Он кивнул.

– Снизу вверх?

Он закатал штанину и сел как положено.

– Ну да, снизу вверх, – ответил он с таким видом, будто это было проще простого.

– Ты крут, – сказала я. Я понимала, что подлизываюсь, но не могла не отметить, какой у меня талантливый друг детства, каких успехов добился человек, которого я знала давным-давно. Все остальные мои знакомые стали такими же неудачниками, как я.

Когда мы обсудили самую мрачную тему в жизни Кэмдена, стало легко. Мы так увлеклись разговорами о любимой музыке и путешествиях, что даже не заметили, как появилась его группа.

– Эй, чувак, – сказал парень, сидевший во главе стола. Мы подняли глаза, и Кэмден резко обхватил меня за плечи, притянул к себе. Я знала, что это значит. Она моя, ребята. Отвалите.

Я не знала, что чувствую. Отчасти мне хотелось ему нравиться – в конце концов, я ведь собиралась сблизиться с ним достаточно для того, чтобы попасть к нему домой и продумать, как обставить ограбление. Но с другой стороны – с моральной точки зрения – я боялась, что он увлечётся мной слишком сильно. Боялась снова разбить ему сердце. И наконец, я хотела ему нравиться ещё и потому, что он нравился мне всё больше. Особенно когда вот так меня обнял.

Ох.

– Ребят, это Элли, – сказал Кэмден, кивнув в мою сторону. Я игриво улыбнулась всей компании. Тот, кто позвал Кэмдена, оказался тощим как жердь, длинноволосым рыжим типом. Усы в стиле семидесятых смотрелись донельзя нелепо на его детском лице. Второй парень был широкоплечим, крепко сбитым, зубастым. Его джинсы были забрызганы краской, серая майка-алкоголичка подчёркивала татуировки. Чёрные волосы третьего были собраны в тугой хвост, глаза скрывали солнечные очки, подтянутую фигуру – длинная кожаная куртка. По натянутой улыбке и надменному выражению лица я догадалась, что это вокалист. Явный фанат Матрицы.