Опасные игры - стр. 14

– Да не важно, – ответила я. – Ну, значит, ты теперь тату-мастер. Видимо, очень крутой?

– Ну, ничего так. – Он не без ложной скромности пожал плечами. – Считаюсь одним из лучших в Лос-Анджелесе. Участвовал даже в шоу «Чернила Лос-Анджелеса». Не смотрела?

– У меня и телевизора-то нет.

Он кивнул, будто это было и без того очевидно.

– Ну, ты ничего не пропустила. А что касается песни, со временем выясню. Может, тогда расскажешь, почему её выбрала.

Я нахмурилась.

– По-моему, ты переоцениваешь силу своего убеждения.

– Ну, я же убедил тебя сидеть тут и разговаривать со мной, хотя ты уже рвалась к двери.

Это только потому, что ты секс-бомба, подумала я, но вслух не сказала.

– Так что ты тут делаешь, если работаешь в Лос-Анджелесе? Предков навещаешь?

Его взгляд тут же изменился, будто солнце спряталось за тучу. В кофейне тут же стало темно. Но стоило Кэмдену улыбнуться, туча тут же ушла.

– Нет, не родителей. Хотя они по-прежнему здесь живут. Папа по-прежнему шериф, как ты помнишь.

Ещё бы мне не помнить. Это он выгнал моих родителей из города.

– У меня и тут есть тату-салон. «Игры amp; Иглы», – сказал он. – В восточной части города. Может, видела? Старый дом с фотографиями Белы Лугоши[6] и Болотной твари[7] у входа.

Очаровательно.

– Салон на первом этаже, живу я на втором.

– И хватает на жизнь? – Невзирая на близость к Лос-Анджелесу, столице пластических операций, Палм-Вэлли не представлялся мне слишком культурным – или, вернее сказать, субкультурным местом.

Его улыбка из милой стала язвительной.

– Разумеется. Ты не представляешь, сколько денег приносит тату-салон.

Самоуверенность Кэмдена была оскорбительна, но, по правде говоря, я ничего не знала о тату-салонах. Те, в которых я была, выглядели жутко, а мастера – так, словно вынуждены прокалывать девушкам уши, лишь бы сводить концы с концами.

Он вынул из кармана мобильник, посмотрел на экран.

– Кстати, через двадцать минут у меня клиент. Хочешь посмотреть, как я работаю?

Вообще-то идея наблюдать, как кого-то колют иглой, не вызывала у меня интереса, но прекрасное лицо Кэмдена было таким серьёзным и открытым, что я кивнула. И, конечно, виной всему было чувство вины за то, как отвратительно я поступила с ним в школьные годы. И если уж совсем честно, мне надо было видеть, насколько успешен этот парень.

Самой важной моей задачей было привлечение успешных людей.

Двадцать минут спустя я припарковалась напротив невообразимого двухэтажного дома. Кэмден Маккуин сидел рядом. Поездка вышла короткой, он всю дорогу то рассказывал, что изменилось с тех пор, как я покинула город, то восхищался машиной.

– Сколько ты заплатила, если не секрет? – спросил он, когда колёса, скрипнув по песку, остановились. Я улыбнулась, выключила зажигание.

– Не знаю. Я её одолжила.

Открывая дверь, он подозрительно на меня посмотрел.

– Одолжила, как учительские методички с ответами перед контрольной?

Я смерила его таким же подозрительным взглядом. Откуда Кэмден столько знал о моих выходках? Конечно, мои родители были в бегах, и все в Палм-Вэлли знали, что они мошенники. Люди показывали на меня пальцами и шептались, и я не сомневалась – или о моей травме (в большинстве случаев), или о том, замешана ли я в родительские аферы. Нет, в тот период не была. Так, порой обманывала учителей. Никогда не попадалась, потому что при виде меня они отводили глаза. Думаю, они меня жалели – и у них было на это право.