Опасность сближает - стр. 24
Впрочем, её подруга тоже не очаровывается мной — не сейчас. Всё ещё смотрит с лихорадочным встревоженным блеском в глазах.
— Если у тебя какие-то проблемы, лучше говори об этом сразу, все ребята будут рады найти решение, — чуть ли не просит.
С меня срывается смешок. Хотя, блин, тут ржать в голос тянет. Она совсем бесхребетного овоща из меня сделать пытается? По синякам в больницу, по любым проблемам — к ребятам?
Мне даже как-то пофигу, оскорбится сейчас Арина или нет. Не буду и пытаться делать вид, будто не отношусь к её предложению в лучшем случае с насмешкой.
— Вот уж чего точно мне не надо, — пренебрежительно заключаю.
— Я хотела как лучше, — Арина поджимает губы.
Улавливает всё-таки, что я не в восторге от её попыток превратить меня в омежку.
— Я понял, спасибо, — снисходительно отвечаю.
И чувствую на себе взгляд Вики. Бросаю ответный — ледяная стерва явно не одобряет, как я с её подругой говорю. Ну и шла бы тогда. Так нет, стоит на месте, смотрит на меня чуть ли не прищурено.
Уже и Арина отходит, а Крючкова почему-то нет. Хотя препод пришёл, пара вот-вот начнётся и постепенно все подтягиваются в аудиторию. Только мы с Викой друг напротив друга в коридоре остаёмся.
— Ты идёшь? — останавливается на полпути и окликает её Арина.
— Потом подойду, ты иди, — бросает ей Крючкова, на что я зачем-то ухмыляюсь.
Поговорить со мной хочет? Объяснить, что нехорошо девушек обижать и им грубить? Ну так я её подруге и не грубил. Подумаешь, слегка тон не тот.
Арина, кстати, тормозит от такого ответа, мешкает, прежде чем всё-таки пойти в аудиторию со всеми. Мне кажется, или она это делает настолько неохотно, что даже напряжённо аж? Как будто оставлять нас наедине не хочет, ревнует меня к Вике.
А что, есть повод?
Снова смотрю на Крючкову. А она, скрестив руки на груди, явно ждёт, когда все уйдут. И вот уже аудитория закрывается за последним зашедшим — преподавателем, бросившим на нас озадаченный взгляд. Хорошо хоть не заставил зайти, не сказал ничего. Наверное, из-за моего раскраса понимание типа проявил. Думает, наверное, меня тут девушка или жалеть будет, или убеждать домой пойти. Вот только чёрта с два. Отчитывать она меня будет, вижу же по глазам.
И не за то, что я себя не берегу — а за подругу свою.
С одной стороны, сам этот факт бесит, а с другой я чувствую странное удовлетворение от того, что мы с Викой наедине.
— Учитывая, как отстойно ты дерёшься, не выпендриваться и рассказать всё ребятам было бы не такой уж плохой идеей, — она довольно неожиданно нарушает молчание, говоря в привычной язвительной манере, которую нагло использует со мной. — Уж точно идеей получше, чем бросаться в одиночку с твоими-то силами.
Мгновенно завожусь от каждого её слова. Задолбала уже припоминать мне якобы неумение драться! Причём так серьёзно говорит, будто и вправду так думает. Бесит.
— Я ради тебя это сделал, дура, — несдержанно цежу.
Вика так растерянно округляет глаза, что я бы усмехнулся такому непонимающему её выражению лица, да вот и злорадствовать не тянет. Просто идиотом себя чувствую. Из-за того, что сижу тут разукрашенный ублюдками перед ней, из-за того, что вообще припёрся сегодня, беспокоясь, что они могут тереться рядом с её байком. И просто из-за того, что ей как будто что-то доказываю, причём продолжаю как можно более тяжёлым взглядом. Как будто мне есть дело до мнения Крючковой.