Опасная связь - стр. 55
Отец давно уехал на работу, а мама всё никак не угомонится. Подсуетилась, чтобы меня оставили в больнице на пару дней. Мол на всякий пожарный.
– Поехали домой. Зачем мне здесь оставаться? Буду попросту занимать чьё-то место, – спорю с ней, взывая к здравому смыслу.
– Нет, Рыжик. Остаёшься, я обо всём с врачом договорилась. За тобой понаблюдают, мало ли…
– Да чего мало ли? – закатываю глаза. – Обезболивающее есть, сустав вправили, гипсовую лангетку наложили.
– Мне так спокойнее будет. Вдруг осложнения, Саш? – предполагает обеспокоенно и тут же трижды стучит по деревянной тумбе, сплёвывая через левое плечо.
– Мамка дело говорит. Ага, – вклинивается в нашу беседу моя соседка по палате. Бодрая старушенция лет семидесяти.
– Вот, кисунь, принесла тебе всякие полезности. Завтра привезу обед, – выкладывает из пакета соки, фрукты и ягоды. – Мытые, если что.
– Ма, ну зачем? – вздыхаю, глядя на добротный запас провизии.
– Затем, – целует меня в лоб. – Я поехала в салон. Созвонимся. Может папа тебя проведает вечером, если получится.
– Не дёргай его с работы. Со мной всё в порядке, – уверяю я.
– Точно? Не болит сейчас? – косится на мою ногу.
– Немножко, – намеренно обманываю я. Лучше не говорить ей правду, в противном случае, начнёт бить тревогу.
– Как же ты до туалета доберёшься? С этими штуками неудобно, – ставит костыли у кровати.
– Справлюсь. Ты ж помнишь, опыт имеется, – подмигиваю я ей.
– Ладно, Санечка, я поскакала, – ещё раз меня чмокает и забирает свою модняцкую сумку со стула. — Пока, солнце. До свидания, Ольга Арнольдовна! – машет старушке и наконец исчезает за дверью.
– Какая у тебя мать внимательная и заботливая, – подмечает соседка, поднимаясь с постели.
– Да. Она у меня мировая, – киваю, забирая с тумбочки грушу. – Чем вас угостить?
– Спасибо, обойдусь.
– Перестаньте! Мне это всё самой не съесть. Угощайтесь!
– Ну лады.
Улыбаюсь. Недолго пришлось уговаривать.
– А у вас что с ногой? – интересуюсь, наблюдая за ней.
– Сложный перелом.
– Поскользнулись? – тянусь за салфетками. Груша сочная, аж течёт вся.
– Не… Муж кретин. Я полезла лампочку менять, потому что три дня ему про неё говорила, а он хоть бы хны…
– И чего?
– И этот идиот подкрался снизу и напугал меня. Как заорёт: «А ЧЁ ЭТ ТЫ, АРНОЛЬДОВНА, ДЕЛАЕШЬ?» Ну я и свалилась со страху.
– Какой кошмар, — стараюсь не засмеяться, но удержаться трудно. У меня ж слишком богатая фантазия. Сразу в красках представила себе эту сцену.
– Федя всегда был с прибабахом.
– Что делал? – наблюдаю за тем, как она уплетает клубнику.
– Из недавнего? – задумчиво почёсывает нос. – Кастрюлю с голубцами мне на голову одел. Выкинул из окна мой граммофон, потому что он его задолбал. Кошку у соседей спёр.
– Зачем?
– Я обмолвилась, что хочу животину. Ну он и принёс, старый дурак, – хохочет Ольга Арнольдовна.
– Вееесело вам живётся.
Чувствую вибрацию и краем глаза замечаю вспыхнувший экран телефона.
– А когда мы только на Волгу переехали, Федька с друганами на рыбалку зачастил. Я разнылась как-то с вечера. Сказала, что раков хочу.
– Поймал? – забираю свой сотовый, лежащий на подушке.
– Поймал. Утром я проснулась оттого, что они ползали по мне.
– Ооой. Я б обалдела, – признаюсь в шоке.
– Вот и я обалдела. Вопила на весь дом. А ему было смешно.
– Ну и ну…
Она рассказывает что-то ещё, а я читаю сообщение от незнакомого абонента.