Опасная связь - стр. 13

Старая дура.

– Хватит хернёй страдать. Поехали, Рыжая.

По прошествии пяти минут высаживаю её у аптеки, в которую она, собственно, и просилась. Пока жду, ковыряюсь в настройках тачки. Столько примочек в этих новых моделях, весь мозг себе сломаешь, пока дойдёт, что к чему.

– Заедем кое-куда. Посидишь в машине, поняла? – после её возвращения, ставлю перед фактом.

Решаю, что всё-таки надо поздравить Кабана. Юбилей не каждый день бывает.

– Ладно, – с готовностью соглашается.

Стартуем. У неё вибрирует телефон.

– Привет, моя курочка. Как ты там? – раздаётся на весь салон.

– Привет, мам, – сконфуженно здоровается «курочка». – Всё отлично. Бабушка Алёны встретила нас очень гостеприимно. Тут в Бобрино вообще все люди довольно «приветливые и милые».

Ухмыляюсь.

Гостеприимно! Чугунным чайником по чердаку.

– Ой как замечательно. Саш, вы скоро возвращаетесь? А то мало ли, отец прознает, будет и тебе, и мне несладко.

Мамаша вещает достаточно громко. Слышу весь разговор, хотя второму абоненту это однозначно не по нраву.

– Завтра, мам.

– Хорошо. Ты помнишь, что у тебя с четверга занятия начинаются? Пора, Сашенька, входить в колею. Праздники праздниками, но…

– Да понятно.

Сворачиваю налево после светофора. Пропускаю пешеходов на перекрёстке. Выезжаю на улицу Некрасова. За окном мелькают заколоченные окна брошеных домов, да дырявые заборы. Кабан поселился на отшибе. У него с недавних пор свои загоны.

– На курсы китайского тебя записала. Помнишь, которые Агнесса нахваливала.

Матерь Божья! Курсы китайского! Мне бы наш Великий и Могучий когда-нибудь полноценно освоить...

– В среду и воскресенье у нас художка. По вторникам и пятницам у тебя что?

– Волейбол и музыкальная школа, – нехотя поддерживает беседу Веснушка.

– Где мой блокнот? Так-с... – в трубке раздаётся шуршание. – В понедельник?

– Ипподром же вечером. Долго добираться, я не буду успевать. Мам, давай без китайского? Он мне зачем? Каждый день забит под завязку.

Вот и я думаю, на кой они сдались, иероглифы эти?

– Саш, для общего развития, – стоит на своём женщина.

Китайский. Волейбол. Художка. Музыкальная школа. Ипподром...

Полный кабздец!

Паркую лексус Беркутова напротив дома Кабана. Замечаю на пригорке семечку Минаева и десятку Черепанова. Бухают уже поди вовсю за здоровье именинника.

– Придумаем, как втиснуть его в твоё расписание, зай. Суббота до церковного хора, например, – непроизвольно ловлю ухом продолжение увлекательного диалога матери и дочери.

Церковный хор!

Откровенно угорая, насмешливо вскидываю бровь и поворачиваясь к Рыжей, щёки которой красочно розовеют.

– Ладно, мам. Иду смотреть, как будут доить козу!

Пхах.

Что там дальше, уже не втыкаю. Да и девчонка спешно прощается.

– Мам… Всё, ты пропадаешь. Тут в деревне сеть плохо ловит.

Самым наглым образом врёт и делает вид, что их разъединили. Спустя минуту тягостно вздыхает, глядя на потухший экран здоровенного айфона.

– Интересная у тебя жизнь. Насыщенная... И когда ты, рыжая, только дышать успеваешь? – не могу отказать себе в удовольствии сострить.

– Иди уже к своему Кабану, а! – зло стреляет в меня глазами.

Успеваю заметить в них досаду и усталость. Как будто порядком задолбал её навязанный родительницей режим.

– Мама бредит теорией «всестороннего гармоничного развития личности», – оправдывается зачем-то.