Опасная одержимость бандита - стр. 26
— Ты же понимаешь, что этого не произойдет? — выдаю сквозь смех.
— Посмотрим, мышиный хвост, — подмигивает он.
Не успеваю парировать на счет этого прозвища, как машина останавливается, и Роман отодвигается к двери.
— Не вздумай пока выходить, — резво выпрыгивает из салона, а я терпеливо жду, пока он распахнет дверь с моей стороны и подаст руку.
Улыбаясь, вкладываю пальцы в его ладонь и выхожу из машины. На мгновение Соколов замирает, разглядывая меня. А я, несмотря на то, что он мне безразличен как мужчина, смущаюсь. Его реакция на мой внешний вид льстит мне.
— Отпадно выглядишь, — наконец-то отмирает Рома и ведет меня к ресторану.
И, наверное, впервые я готова с ним согласиться. В черном обтягивающем платье-бюстье с вырезом по ноге до колена, с распущенными волосами, уложенными локонами, ощущаю себя не безликой тенью, а вполне симпатичной девушкой.
Надо признать, что мама постаралась на славу, собирая мне гардероб в это путешествие. Будто не для меня старалась, а для себя самой. Еще бы пару недель назад я пришла бы в ужас от такого выбора одежды. Несмотря на то, что всегда восхищалась и мамиными нарядами, и девушками, одевающимися смелее, чем я, строго следовала завету родителей быть скромнее. И самое основное, чего я делать не должна — это подчеркивать мою немаленькую грудь. Если для кого-то четвертый размер груди это мечта, то я грезила о том, как уменьшить ее. Поскольку при моем росте метр с кепкой такой объем казался карикатурным.
Но после знакомства с моим синеглазым Киром вдруг стали проскакивать мысли, что, выгляди я иначе, смелее, что ли, он бы не воспринял меня как неопытную дурочку и мог проявить интерес…
— Спасибо, — благодарю своего спутника, решившего пригласить меня на свидание. Конечно же, мама не позволила мне отказаться от этой пытки. Взяв Романа под локоть, прохожу в ресторан.
Хостес провела нас к месту, а мне даже неинтересно рассматривать интерьер. Все, о чем я думаю по дороге к столику, это то, что впереди меня ждут несколько часов в компании Романа. Тяжело смириться с отсутствием выбора. И на протяжении последних трех дней, несмотря на желание избавиться от Соколова, рядом с ним я ощущаю больше свободы, чем с собственной матерью, прожужжавшей мне все уши о том, какой Рома хороший, как великолепно мы вместе смотримся и как чудесно, что придумали эту поездку. Любые мои попытки протестовать встречались глухим игнором. И это жутко злило и обижало до слез. Почему самый близкий и родной человек настолько глух к моим желаниям и просьбам?
— О чем думаешь? — вырывает меня из размышлений Роман, сделав заказ.
— О том, что хочу сбежать, — впервые за долгое время говорю напрямую о своих желаниях.
— Даже так? — взлетели вверх темные брови. — Есть пожелания куда? — отпил из бокала виски.
— Даже не знаю… Может, в Мексику... Куда обычно сбегают? — почему-то казалось, что он должен знать об этом. Судя по тому разгульному образу жизни, что вел Роман, то побеги должны быть в списке его прегрешений.
— Наверное, все по-разному, — пожал он плечами, замирая на месте, пока перед ним ставят салат.
— Разве тебе никогда не приходилось продумывать план побега?
— Никогда, — помотал он головой, усмехаясь.
— Жаль, — разочарованно уставилась в тарелку.
И снова я ощутила гигантскую пропасть между нами. Залюбленный, избалованный, распущенный мальчик, не знающий разочарований и умеющий извлекать для себя что-то полезное из любой ситуации.