Опасная коллекция - стр. 16

– А те, украденные, он им показывал? – уточнил Ромка.

– Не помню. Они, кажется, все сами рассматривали. Парус еще сказал, что Николай Первый до сих пор не понят и не оценен по достоинству, а ведь он выступал против террора, к которому призывали некоторые декабристы, и вообще много всего хорошего сделал. А Игорь ему возразил.

Но Ромку в настоящий момент интересовали не декабристы и Николай Первый, а совсем недавнее прошлое.

– Ира, скажи, а кто из твоих друзей такими книжками интересуется?

– Кто? Светка с Юлькой точно нет. И Парус тоже. Ленка и Антон и подавно, они вообще не читают книг. Ой, да что я такое несу! – Ирка откинула волосы со лба и возмущенно посмотрела на Ромку. – Это же мои самые близкие друзья, и не могу я ни в чем их подозревать.

– А придется, если некого больше. И не все они тебе самые близкие. Вот Кирилл, например. Сама сказала, что он тебе не друг. Что ты о нем знаешь?

– Немного. Только то, что мне Юлька рассказывала. Но Кирилл – не тот вариант. Он крутой, на новом «Лексусе» ездит, в каком-то банке работает и таких книжек может сколько угодно купить, да только они ему и даром не нужны, так как он не библиофил и уж тем более не преступник. И вообще он очень приятный и симпатичный парень.

– Пусть так, – покладисто сказал Ромка и потребовал: – Тогда вспоминай, кто еще у вас был. Может, из домоуправления кто? Или какие-нибудь торгаши?

Ирка задумалась.

– Нет, честно, никого больше не было. Месяца два – это точно. А поскольку папа этого своего Шильдера недавно переставлял, то тот, кто приходил раньше, не считается.

– Дядя Андрей сильно переживает? – с сочувствием спросил Славка.

– Еще как! Но говорит, что это все пустяки, бывает и хуже. Подумаешь, две книжки пропали! Стояли себе на полке, а теперь не стоят. Никого зато не убили, не взорвали, не похитили, и мы как жили, так и живем. И книжки эти не инкунабулы какие-нибудь. Будут деньги – приобретем другие. Только бы это был обыкновенный вор, а не тот жуткий тип.

– Будем надеяться, – вздохнул Ромка. – Но я постараюсь это узнать. Так просто мы это не оставим. Правда, Славка?

Славка молча кивнул.

– Полиция о краже знает, обещала принять меры, – сказала Ирка.

– Да она, твоя полиция, до сих пор не нашла того типа. А книжки ваши ей вообще сто лет снились. Пойдем, Славка, у нас с тобой еще масса дел.

Два друга спустились во двор, и Ромка не без смущения спросил:

– Славка, ты мне скажи, что это за икунабула такая?

– Инкунабула, – с видом знатока поправил Славка, – это книжка, напечатанная в Европе до первого января тысяча пятьсот первого года.

– Да? А у твоего дядьки есть хоть одна?

– Кажется, есть. Ничего особенного. Что-то потрепанное, тоненькое, похожее на журнал.

– А почему тогда не украли ее? Ведь она, наверно, куда дороже, а нести ее легче?

Славка пожал плечами.

– Я ведь и сам говорил, что это очень и очень странно.

– А ты знаешь, что говорил Лихтенберг? – Ромка не преминул показать, что он тоже не лыком шит. – «То, что кажется странным, редко остается необъясненным».

– А кто такой Лихтенберг?

– Немецкий мыслитель и физик. Восемнадцатый век.

– Понятно. Другими словами, все тайное становится явным. Так?

– Именно. Ну, пока. Ты с Джимом повремени, я сначала выведу Дика.

Ромка хлопнул Славку по плечу и скрылся в своем подъезде.