Опасная игра бабули. Руководство по раскрытию собственного убийства - стр. 22

Еще одна схема с расследованием убийства.

Оливер снимает со стены фотографию, о которой говорил, и вручает ее мне. Она подписана внизу: «Уолт Гордон, октябрь 1965». На фото худощавый и улыбчивый мужчина с длинными каштановыми волосами, как у музыкантов из «Битлз», одетый в сомнительного вида облегающий свитер с высоким воротом. Я невольно улыбаюсь.

Мистер Гордон подходит ближе и бросает взгляд на фотографию, но тут же смотрит на часы, словно отсчитывает время до приезда «Скорой», однако ясно, что он готов смотреть куда угодно, лишь бы не на стены.

Эльва дергает ящики в шкафах, но все они заперты. У меня внутри вспыхивает искорка удовлетворения: хорошо, что тайны тети Фрэнсис закрыты для Эльвы.

– Кто такая Эмили Спарроу? – спрашиваю я мистера Гордона.

Он отвечает не сразу, а Эльва поворачивается, скривившись от отвращения. Оливер пытается показать интерес, но продолжает копаться в телефоне.

– Она была подругой Фрэнсис. – Он откашливается и продолжает: – И моей. Она пропала, когда нам было по семнадцать лет.

Прямо под фотографией Эмили висит другая, еще более потрепанная. Три девушки стоят обнявшись, и в левой я узнаю блондинку Эмили. Ее узкая фигурка и светлые волосы контрастируют с юной Фрэнсис, стоящей рядом. Фрэнсис выглядит сногсшибательно – распущенные волосы цвета осенних листьев волнами ниспадают до пояса, образуя вокруг лица сияющий золотой ореол. Ее лицо усеяно светлыми веснушками, а высокие скулы придают вид королевы. Большинство подростков угловатые и неуклюжие, но к этой троице судьба благоволила. Судя по фотографии, они были самыми популярными в школе, их замечали везде, куда бы они ни пошли.

С другой стороны Фрэнсис обнимает девушка, которую я не знаю, с резкими чертами лица и темными волосами до плеч. Из-за отлично подобранного наряда она скорее похожа на секретаршу 1960-х, чем на подростка, хотя выглядит не старше двух других девушек. Подпись гласит: «Эмили Спарроу, Фрэнсис Адамс, Роуз Форрестер, 1965».

А ниже – тот же круглый почерк, что и на записках, покрывающих стену.

«Я вижу в твоем будущем скелет. Когда зажмешь в правой ладони королеву, начнется твое медленное увядание. Остерегайся одинокой птицы, ибо она тебя предаст. И с этого момента едва ли повернешь назад. Но дочери – ключ к правосудию, найди одну нужную и не отпускай от себя. Все указывает на то, что тебя убьют».

– Знаменитое предсказание, – выдыхаю я. – Интересно, почему она была так убеждена, что оно сбудется?

Я поднимаю палец, обвожу написанные на стене слова, и тут замечаю пометки от руки рядом с некоторыми фразами.

– Она ставила галочки, – говорю я. – Как в списке дел.

Оливер скрещивает руки на груди и смотрит на стену.

– Может, она считала, что это сбылось?

– Она отметила «Когда зажмешь в правой ладони королеву, начнется твое медленное увядание» и «Остерегайся одинокой птицы, ибо она тебя предаст». А фразы о дочерях и убийстве не помечены. Но вот здесь… «Я вижу в твоем будущем скелет» тоже стоит галочка. Причем, похоже, ее сделали не так давно, след от маркера яркий, а остальные выцвели. Как будто она совсем недавно убедилась, что это сбылось. О каком скелете может идти речь?

Мой мозг тут же начинает разгадывать предсказание. Что за королева в ладони? В голову сразу же приходит монета с профилем королевы. Но уж слишком это просто.